ей бы было проще, если бы я плакала, строила из себя жертву, умоляла не портить наши с мужем отношения. Только вот отношений-то давно уже нет. И отец воспитал меня так… Стоило только заикнуться про обстоятельства, как он взял меня с собой в больницу, разрешил посмотреть через стекло, как проводит операцию человеку с нейробластомой. Пациент ушел на операционном столе, но они пытались, пока реаниматолог не констатировал.
«Вот обстоятельства, – сказал мне тогда папа. – Был призрачный шанс, хотя я видел, что до опухоли почти не добраться, но мы боролись до последнего. И пока нас не накроют простыней и не отправят в морозилку, есть шанс все исправить или изменить».
Это не было жестоко со стороны отца – с моей психикой до сих пор все в полном порядке. Я не помню ни лица того пациента, ни его вскрытую голову, но я запомнила урок – это главное.
– Ты… – Раиса Васильевна наконец пытается удостоить меня ответом. – В тебе всего слишком, ты словно притворяешься, – наверное, впервые говорит откровенно. – И слова поперек не скажешь, и нет откровенной лести, чтобы мне понравиться. Ни разу глаза в пол не опустила, только подбородок вздергиваешь, будто ни в чем не виновата.
Возвращаемся к стереотипам. То есть я должна была преданно заглядывать в глаза свекрови и лебезить перед ней, рассчитывая на порцию ласки, будто я котенок, которого нашли на помойке? А мне казалось, что мы с Колей создавали семью.
Раиса Васильевна сама рада была, когда я забеременела. Всем рассказывала, что у нее скоро родится внук, ведь в их роду всегда первыми рождаются мальчики. А я будто чувствовала, что будет девочка, но ни с кем не делилась этим.
– А крепостное право давно отменили, Раиса Васильевна, – напоминаю я.
– Вот! – поднимает она вверх указательный палец. – И язык как бритва. Умная больно? К слову и нет говорит что-то непонятное.
– До свидания, – подмигиваю свекрови. – Вы только не волнуйтесь, вам вредно. Выздоравливайте скорее.
Она не думала, что я на такой ноте сверну разговор. Поэтому только с недоумением смотрит на меня, даже забыв попрощаться.
Уже в машине я даю волю смеху и слезам. Похоже на истерику, но скорее контраст чувств и эмоций. Это нужно выпустить из себя, иначе дальше будет только хуже.
Успокоившись, привожу себя в порядок и еду за своей Бусинкой. Вот, значит, какая жена нужна была Коле и какая невестка – Раисе Васильевне. Чтобы в рот смотрела, любые прихоти выполняла. Наверняка Лидочка отыгрывает роль по полной. А я не стану ни для кого удобной, не буду никому угождать.
Пора заканчивать этот фарс. Правда, слова Коли о том, что надо подождать, как он убеждал Лидочку, меня немного насторожили. О чем это он?
– Малыш, – спрашиваю у Алисы, когда по дороге домой она заканчивает делиться новостями из садика, – а как ты смотришь на то, что мы с тобой вдвоем немного поживем в доме дедушки?
– А деда? – даже не противится не переезду, но цепляется за слова, что не с дедом, а у него.
– Деда пока в другом городе, но он скоро вернётся, –