спальни вышла Евгения в вечернем темно-сером платье в пол с блестящими переливами. На лице сияла роскошная улыбка, обрамленная красной помадой. Она приветливо вскинула брови:
– Привет, Саш!
– Привет, Жень! Выглядишь великолепно, как всегда!
– Спасибо. Как добрался?
– Да нормально, пробок не было даже, на удивление.
Пока они общались, Гена завершил сервировать стол. Он хотел было включиться в разговор, но в дверь позвонили. На пороге стояли коллеги с работы: Витя, Кирилл и Лариса Ивановна. Сисадмин, бухгалтер и старший бухгалтер, соответственно.
– Здравствуйте, проходите.
– Привет.
– Здарова!
– Здравствуй, дорогой.
Рукопожатия. Объятия. Куртки. Пакеты.
Прихожую заполонили запахи и ароматы. Сигарет, туалетной воды и духов, соответственно.
– Проходите, присаживайтесь. У нас почти все в сборе. Серёжа задерживается, – гостеприимно пригласил жестом Геннадий и пошёл вытаскивать бутылки с алкоголем из холодильника.
– Как всегда, – шутливо заметил Витя. – Надо было его на вчера приглашать. Сегодня бы вовремя приехал.
– А мы ему штрафную нальём! – весело поддержал Кирилл.
– Ну ничего, главное, чтобы ушёл вовремя, – подключилась Лариса Ивановна. – А то будет, как на работе – до утра сидеть.
Гости начали рассаживаться за столом. Гена сделал телевизор потише, на «12». Торжество началось. Аппетитно зазвенели приборы по посуде. Игриво зажурчали напитки в фужерах и рюмках. Квартиру обволакивала атмосфера празднования. То, самое чудесное настроение, когда все начинают раскрепощаться, приоткрывать сундучки своей души. Гомон стоит, но не шквал. Люди находят точки интереса, строят по ним созвездия, притираются. И от этого трения возникает искра. Это прекрасно.
Первым встал Саша:
– Ну, что. Я начну. Первый тост за именинника.
Гена расплылся в улыбке, взял фужер и тоже встал. На последующих тостах он, кстати, не вставал.
– Брат, мы с тобой давно знакомы. Можно сказать, с пелёнок. С твоих. Я знаю тебя лучше всех присутствующих. И самое главное в тебе – ты всегда знаешь меру. Когда нужно остановиться, а когда поднажать. Поэтому я дарю тебе этот набор педалей. Газ, – Саша достал из подарочного пакета правый чёрный тапок из овечьей шерсти и войлока, украшенный контрастной бежевой тесьмой, рыжими камушками и восточным орнаментом.
– И тормоз, – достал левый и расплылся в жульнической улыбке, в которой читалось «шалость удалась». – В общем, вот. Это тебе. Держи баланс – не падай!
За столом раздался смех.
– А юмор это у него семейное, значит? – шепнула на ухо Евгении Лариса Ивановна.
Евгения улыбнулась, вскинула брови и кивнула.
– Я помню, ты в детстве такие увидел у деда. Они тебе так понравились, что ты их себе «приватизировал». А у тебя ступня ещё маленькая была, но тебя это не смущало. И ты так смешно в них шастал, задирая ноги чуть ли не до головы, как ящерица.
– Сам