ближе, ее голос был тихим и заговорщицким. – Не вступай в полемику с Рэдом. Никогда. Это очень его бесит.
Прищурившись, я вздернула бровь. Я и так знала, что если хочу доказать, что он не прав, то должна добиваться этого действиями, а не словами.
– Давай сразимся еще раз, – потребовала я, собирая последние силы, чтобы занять стойку.
Юна удивленно свела брови и игривым взглядом намекнула, что одобряет мой вызов.
– Кажется, мы с тобой подружимся, – усмехнулась она.
Я кое-что поняла. Альянсы здесь скреплялись на почве общих трудностей. И пока мы обменивались выпадами в боевом танце, я не понимала, как до сих пор еще держусь на ногах и, более того, сражаюсь. Это была не я. Кто-то другой. Кто-то куда сильнее. Но если этот кто-то был нужен, чтобы разыскать моего отца… Я была готова довериться ей.
Вечером в кабаке лекарей было по-летнему жарко: в воздухе витал густой аромат варившихся напитков, смешиваясь с запахами сушёных трав. Снаружи стрекотали сверчки, добавляя спокойствия в обстановку.
Я поднесла кружку с корневым пивом к губам, и его сладковатый привкус отразился на моем лице удивлением. Напротив меня усмехнулась Юна, ее глаза хитро искрились в неярком свете.
– Держу пари, в вашей пустынной деревушке такого не наливали!
– Нет, но на праздниках и… в ночь бдения у нас была медовуха…
– Ночь бдения? Это что такое?
– …Когда кого-нибудь из деревни ежегодно увозят по решению демографического контроля.
– …Чёрт, как же быстро меняется мир, – пробормотала женщина, неверяще покачивая головой. – Когда я в последний раз была на материке, такого зверства еще не было.... Пять лет назад это было, представляешь?
Я обвела взглядом разношерстный коллектив собравшихся в кабаке людей, погруженных в свои разговоры. Группа молодых охотников – юношей и девушек – весело смеялась за соседним столиком, их голоса перекликались со звоном бокалов и отголосками негромкой игры на гитаре.
– Если думаешь, что все здешние здесь – жестокие и безжалостные, потому что на острове выживать непросто, то это не так. – усталый взгляд Юны встретился с моим. – Они уже были такими, когда прибыли сюда. Некоторые несколько лет назад, некоторые даже не одно десятилетие. Или, как ты, пару месяцев. И чтобы сразу ответить на вопрос, о котором ты, возможно, думаешь, но не задашь из вежливости, у меня криминальный код 667.
Ошарашено моргаю, а Юна понимающе хмыкает.
– Ты еще не выучила криминальные коды?
Я качаю головой, в желудке поселяется чувство тревоги.
– Ну и ладно, детка. Не парься. – успокоила она меня, отставляя бокал с пивом в сторону. – Проклятый код 667 – отказ от прохождения принудительных генетических модификаций и улучшений. Мне не нужны были эти новые "экологически чистые" биочипы с фиг пойми чем в организме меня и моего сына. Я отказалась подписывать какие-либо бумаги о согласии, и, похоже, эти серые