«из любых ситуаций старается выйти «сухой»», «переложить ответственность на другого» и т. д.) – 14,6 %; осуждаемые привычки («любит власть», «любит деньги» и т. д.) —11,5 %; коммуникативные проблемы («не очень разговорчивая», «несколько отстраненная» и т. д.) – 9,3 %; плохие отношения с окружающими («ее больше боятся, чем уважают» и др.) – 6,2 %; указания на внешние недостатки («внешне непривлекательная») – 3,1 %.
В противоположность «другому» психологические характеристики собственного образа имеют откровенно позитивный характер: «общительная», «доброжелательная», «веселая», «умная», «интересная», «широкий круг общения и интересов», «спокойная», «любит свое дело», «организатор» и др., что составляет 66,6 % от общего числа оценок. Собственные недостатки приводятся в смягчающей форме – «да, но…»: «обидчивая, но отходчивая», «вспыльчивая, но быстро отхожу», «легко теряю интерес к делу, если встречаю сопротивление», «уверена в том, что делаю в данный момент, – в связи с этим не слышу совета других, даже если не права» и т. д. Они составляют 18,5 %. Нейтральная самооценка составляет 7,4 %. Однозначно негативную окраску содержат собственные оценки в 7,4 % случаях.
В результате можно еще раз подтвердить, что данные исследований демонстрируют значительную степень пристрастности в ходе формирования образа «другого» и отражают тенденцию к неуклонному возложению ответственности за конфликт на этого «другого» и наделению его «плохими» чертами. Такой подход к формированию образов оппонентов в конфликтной ситуации приводит к обесцениванию позиции противника и усилению своей позиции. Тем самым можно говорить о реализации защитной функции в ходе противопоставления «Я – Другой» (как и «Мы – Они») [Гришина, 2005].
Каждая из сторон противостояния видит другую сторону обезличенной, то есть рассматривает ее как представителя некой враждебной стороны, а не как отдельную личность. Такое восприятие способствует эскалации, ослабляя факторы, которые удерживают от агрессивных действий. Обезличивание людей приводит к их дегуманизации – они кажутся менее человечными.
Деиндивидуализация проявилась и в эксперименте Милграма [Millgram 1992], в котором испытуемые в роли «учителя» подвергали особенно сильному шоку «ученика», когда он находился на расстоянии или вне поля зрения. Именно обезличивание врага облегчает для летчиков бомбежки (летчики не видят людей, а лишь объекты), а для артиллеристов – стрельбу по наблюдаемому противнику. Обезличиванию противодействует получение такой информации о другом, которая делает его чем-то уникальным. Например, известно, что в нацистских концлагерях охрана относилась к узникам снисходительней, если знала их по именам [Zimbardo, 1970].
Отсюда следует, что обезличивание является еще одной вехой в возникновении конфликта. Одна из сторон обезличивает другую, чтобы найти в ней причину собственным враждебным действиям и оправдать их. После этого ей становится легче применять против другой стороны