никогда так и не отважилась покинуть его, если бы не письмо, вот уже несколько ночей не дававшее ей покоя.
«Какие они нам родственники? Если даже твой отец потерял с ними всякую связь, то для нас они и подавно чужие люди», – не шли из головы слова матери, произнесенные много лет назад.
Город встретил ее ярким июньским солнцем и порывами влажного ветра, полного непривычных запахов. Устроившись на заднем сидении черно-желтого такси, она протянула водителю конверт, на обратной стороне которого аккуратным почерком было выведено «Manuel Martínez» и адрес в районе Сан Марти.
Сквозь гул мотора Аделаида отчетливо слышала громкие удары собственного сердца. Оно билось прямо в горле и, казалось, вот-вот выскочит наружу. Дорога тянулась бесконечно: прямая линия без единого поворота, тоннели, светофоры, перекрестки, снова тоннели. Вдалеке рыжим пятном промелькнула Триумфальная арка, на углах пестрели витрины газетных киосков, над крышами домов показались навеки окутанные строительными лесами башни собора Саграда Фамилия.
Через кованые решетки балконов взбудораженное сознание пыталось просочиться вглубь домов в поисках чувства национальной принадлежности, трусливо покинувшего ее где-то на границе. Фасады зданий давили с такой силой, что ей стало трудно дышать. Она открыла окно и на мгновение зажмурилась, безуспешно пытаясь наложить шум живого города на картинки той далекой и недосягаемой Барселоны, которые с детства рисовало ее воображение.
***
– Во время испанской гражданской войны в конце тридцатых годов прошлого века Советский Союз принял на своей территории около трех тысяч детей из семей республиканцев, сражавшихся против режима генерала Франко. Niños de Rusia1… – отточенным монологом из года в год она расширяла кругозор своих учеников.
Теорию Аделаида знала наизусть, а вот завеса над историей собственной семьи приоткрывалась для нее только сейчас.
«Я была уверена, что будет мальчик. Юра. Так расстроилась, когда увидела тебя!» – любила по сто раз рассказывать одну и ту же историю мама. Деликатность определенно не входила в число качеств семьи Мартинес. К великому счастью матери, в то время как она прощалась с мечтой назвать своего отпрыска в честь первого космонавта, Терешкова благополучно приземлилась на твердую землю.
– Валентина, – гордо протянула она мужу байковый клетчатый сверток на пороге местного роддома.
– Аделаида, – отрезал тот. – Я хочу, чтобы ее звали, как мою мать.
Одноклассники называли ее Ада. «Исчадие», – добавляла мама во время их бесчисленных ссор. Аделаида росла с убеждением, что по каким-то необъяснимым причинам судьба забыла предусмотреть в ее жизни место для мужчин. Несмотря на отчаянные старания родителей, Юры так и не случилось, а отец погиб, когда ей было семь лет. Именно в таком возрасте Хулио сам в последний раз видел своих родителей, перед тем как вместе с группой других детей его вывезли из Каталонии в Советский