смотрю вниз на свою белую футболку, заправленную в ярко-желтую юбку с вышивкой.
– Я не собираюсь в гараж.
– Свидание? Давно ты на них не ходила.
– Никаких свиданий. Я обещала Истон, что… – замолкаю.
Мама чудесная. Самый добрый, терпеливый родитель из всех, что я знаю. Она бы не возражала, если бы я сказала ей, что иду на шахматный турнир. Но сегодня она взяла трость. Ее суставы выглядят набухшими и воспаленными. И я не произносила при ней слова на букву «ш» уже три года. Зачем ломать рекорд?
– Она уезжает в Боулдер через пару недель, так что мы поедем потусить в Нью-Йорк.
Мамино лицо мрачнеет.
– Мне бы так хотелось, чтобы ты еще раз подумала о том, чтобы продолжить учебу…
– Ну, ма-ам, – ною я обиженным тоном.
Методом проб и ошибок я пришла к лучшему способу заставить маму поменять тему. Обычно я говорю, что вообще не хочу в колледж и меня ранит, что она не уважает мой выбор. Возможно, это не совсем правда, да и я не в восторге, что приходится врать, но все ради маминого блага. Не хочу, чтобы кто-то в моей семье думал, что чем-то мне обязан, или чувствовал вину за мои решения. Так не должно быть, потому что я знаю, на что иду.
И если кого-то здесь можно винить, то только меня.
– Хорошо. Прости, пожалуйста. Я очень рада, что ты проведешь время с Истон.
– Правда?
– Конечно. Это твоя юность. Делай все, что делают другие девчонки, когда им восемнадцать, – мама задумчиво смотрит на меня. – Я просто рада, что у тебя выходной. Живем много раз, все такое.
– Правильно говорить «живем один раз», мам.
– Уверена?
Я смеюсь и, подхватывая сумочку, целую ее в щеку.
– Буду к вечеру. Ничего, что я оставляю тебя с этими мартышками? В холодильнике есть кое-что готовое. Сабрина была абсолютной занозой на прошлой неделе, так что если Маккензи или кто-то из друзей пригласит ее к себе домой, то не пускай.
Мама вздыхает:
– Ты помнишь, что тоже моя дочь? Ты не должна воспитывать их вместо меня.
– Эй, – я притворно улыбаюсь. – Я что, плохо справляюсь? Может, мне добавить седативного в завтрак маленьких гарпий?
Я так хочу, чтобы мама снова засмеялась, но она лишь качает головой:
– Мне не нравится, что я удивлена, когда ты берешь выходной для себя. Или что Сабрина смотрит в твою сторону, когда ей нужны деньги. Это не…
– Мама. Мам, – я улыбаюсь как можно более искренне. – Честное слово, все в порядке.
На самом деле, наверное, нет. Не в порядке.
Есть что-то глубоко неправильное в том, что на стартовой странице «Википедии» у нас сохранена статья о ревматоидном артрите. Или что по морщинам у маминого рта можно предсказать, насколько плох будет день. В прошлом году мне пришлось объяснять Дарси, что «хронический» означает «навсегда». Неизлечимый. Болезнь никуда не денется.
У мамы магистерская степень в области биологии, и она профессиональный медицинский писатель, причем чертовски хороший. Она написала множество образовательных