уходить вот так… безызвестно, – шепчет он мне на ухо, прижавшись к спине грудью. Я задерживаю дыхание, чувствую, как паника начинает точить когти о мои ребра. – Я знаю здесь каждого, а с тобой еще не знаком. Чья ты дочь? Или может быть… – он делает многозначительную паузу, а через секунду его соблазнительный шепот касается моего уха, – ты здесь с папиком?
Унижение действует как ледяная вода. Неприязнь, выросшая во мне с его уничижительными словами, заставляет меня резко отцепить от себя чужие лапы и отпрыгнуть. Я смотрю на него, его взгляд проходит по мне, и мне его зеленые глаза кажутся по-настоящему ядовитыми.
– С очень жадным папиком? Что, даже на платье пожадничал? – Он продолжает говорить и слегка надменно ухмыляться, не очень-то считая нужным получить ответ, как будто знает, что ничего толкового я не скажу, а то и вовсе от страха что-то не то промямлю. – Но знаешь, тебе идет. Похожа на простую девушку, случайно очутившуюся на королевском балу… – И тут внезапно: – Потанцуем?
Что?
– Я не… – Я прочищаю горло и говорю как можно увереннее, добавив чуточку язвительности в голос: – Я здесь с отцом. Не с папиком. Спасибо за предложение, но я не танцую, тороплюсь и уже ухожу.
Не люблю с засранцами говорить приветливо и мило, они меня бесят.
Мне не дают уйти и снова хватают бесцеремонно, ну хоть за руку в этот раз, а не всем телом прижимают.
– Ты мне нравишься, – говорит он просто и легко, я хмурюсь, и он тотчас поднимает руки вверх. – И я, конечно, прошу прощения за свое свинское поведение. – Мельком обводит всех взглядом и пренебрежительным жестом пальцев указывает на них. – Тут полно жен, избалованных дочерей и любовниц влиятельных и богатых людей. Но ты… – смотрит в мои глаза, – не такая, я сразу это понял, прости за мою идиотскую шутку. Я иногда бываю заносчив и игрив, а ты, похоже, любишь серьезных и умных мужчин. – Теплый, лукавый, чуть вопрошающий взгляд, улыбка уголком губ.
– У меня это на лбу написано? – хмыкаю я, растерянная происходящим.
Черт, как же от него отделаться? Что за черт, когда я говорила о банковских карточках, я не имела это в виду буквально! Мысли решили проявить себя в деле? Ко мне еще никакой богач не подкатывал, и не хотелось бы, если честно. Они слишком самоуверенны, и они же – лучшие манипуляторы, деспоты, тираны, которые даже своих дорого одетых кукол ни во что не ставят, изменяют им и оставляют их без ничего в случае развода. Не надо мне такой тяжелой судьбы. Ух, не дай бог влюбиться в какого-нибудь владельца крупной фирмы, начальника охраны президента или в того, у которого под подчинением целая ресторанная сеть. Господи, ниспошли мне простого, доброго и заботливого парня с мозгами, и я расцелую тебя, в смысле твою икону, вот честно! Ах да, Аминь!
– Твое лицо тебя выдает, – говорит парень, взлохматив себе волосы пальцами.
Это неправда! Я слежу за своим лицом, ничего оно не выдает.
– Да неужели? – Я скрещиваю руки перед собой и с неким здоровым, вовсе не безрассудным, вызовом смотрю на него. –