до конца. Во-первых, Кобыслав для таких тонкостей был слишком толст и к тому же непроходимо глуп. Во-вторых, очень уж подозрительно выглядело такое совпадение.
Лекарь собирался пойти переодеться и приступить к работе, но как оказалось, у Миловиды имелись иные планы на его счёт:
– Переоденься и спустись в мертвецкую. Произошло кое-что. По твоей части.
Теперь уже Рентан вскинул бровь. Миловида за жизнь имела дела с больными всех мастей как минимум раза в два больше времени, чем он. Если она столкнулась с чем-то незнакомым, то произошло нечто совсем экстраординарное. Впрочем, необходимость посещения мертвецкой намекала, что случай не срочный.
– Не кривись. Иди одежду поменяй, – поторопила его женщина. – И инструменты свои прихвати – вскрывать кое-кого будем.
***
Вход в мертвецкую располагался снаружи здания. Этот добротный подвальчик – единственное, если не считать стен первого этажа, что осталось от дома, на месте которого построили лечебницу. Тогда он служил винным погребом. Это позволяло Миловиде то и дело отвешивать одну и ту же очень не смешную шутку:
– Вино и мертвецы требуют выдержки, а, Рентан? – ухмыльнулась женщина, когда лекарь спустился в подвал. – Этот, – она кивнула на покойника, прикрытого простыней, – тебя с самого утра дожидается.
В мертвецкой был всего один чрезвычайно неудобный стул, поэтому Миловида прислонилась к стене. Такое промежуточное решение определенно доставляло ей неудобства, но она терпела.
«Видно, и вправду что-то эдакое», – подумал Рентан и откинул простыню.
Его взору предстал мужчина средних лет, без примечательных черт, если не считать за таковые лысину и синяк на половину головы. Тем не менее вид мертвеца лекаря сильно смутил:
– Когда его нашли?
– С первыми петухами, – тоже явно заинтригованная таким видом покойника рассказала Миловида. – Тогда же и принесли. С тех пор лежит такой, будто сейчас встанет, попросит прощения и пойдёт отсюда.
Так оно без преувеличения и было. Мужчина, если не считать синяка и отствующего дыхания, выглядел живым и здоровым. Рентан много мертвецов видел, но таких «живых» – ни разу.
– Ни травм, ни признаков болезней, – проводя беглый осмотр, пробормотал лекарь и, присмотревшись, добавил. – Родинок тоже нет.
– Ногти, – подсказала Миловида.
– М-м-м-м, а ногти… а ногтей нет вообще, – закончив осмотр рук и ног, констатировал Рентан, желая было почесать затылок, но вовремя вспомнил, что он в специальных кожаных перчатках, из-за чего застыл от удивления в нелепой позе. – Волос тоже нет и, похоже, не было никогда!
– Это я пропустила, – сообщила женщина, раздосадованная своим промахом. – Впрочем, это логично, после ногтей-то.
– Кто его принёс и откуда?
– Нашли около Бароновых ворот, – рассказала Миловида. – Принесла, соответственно, стража, уже мертвого. Как он умер, когда, почему и кто это такой – они не знали. Ты, видно, тоже?
– Может, сердце?
– Может, –