который час?
– Двенадцать.
– Шутишь?
– Ага. А сейчас на арену выйдет Олег Попов, – поёрничала Марина.
– Е… – хотел было выругаться я не по-детски, но осёкся и стал натягивать на себя джинсы.
– Ненормальный, – махнула рукой Марина и удалилась из спальни.
Когда я, одевшись, вышел в общую комнату, на столе уже стояла тарелка, на которой дымились макароны с подливкой. А Марина исчезла, словно её и не было вовсе.
Нехорошо опять получилось, подумал я. Но эта её манера появляться без зова в самые неподходящие моменты меня напрягала, хотя теперь я и был убеждён в том, что Марина делает это без всякой задней мысли. Нервы мои были ни к чёрту. Хорошо, что в голову ей не пришла идея спуститься в погреб. Ведь там среди банок с огурцами я хранил злополучный палец – свидетельство моего самого настоящего должностного преступления. Спирта нашлось только на пол-литровую банку, да и в качестве его я сильно сомневался.
Аромат подливки сводил с ума. Да и куда мне было спешить? Весь день у меня сегодня свободен. Засуетился я только по инерции, привыкнув за последние пару дней к такому насыщенному графику.
Я сходил в ванную. Умылся. Сбрил успевшую отрасти щетину. И с минуту рассматривал в зеркале своё осунувшееся лицо. Сдал я, конечно, конкретно. Сделался похож на больного.
– И нас не любят женщины всё те же… – промолвил я, вспомнив слова из Бродского, которые продекламировал мне вчера Борисыч.
Покушав и в душе́ поблагодарив вездесущую Марину, я решил всё-таки съездить сегодня в город. Может, после того как поговорю с Леной, удастся пересечься с Мироновым и узнать новости о нашем самоубийце раньше. Не хотелось без дела сидеть в Подковах и ждать у моря погоды.
Заправив из канистры «уазик», я нетерпеливо вырулил на дорогу и отправился к своей цели.
Однако проехать мне удалось немного. За маревом продолжавшего моросить дождя возле дамбы навстречу мне уже спешила жёлтая точка. Это Борисыч возвращался из города в деревню. Поравнявшись на узкой дороге, мы притормозили напротив друг друга. Я открыл дверь.
Миронов, опустив громко взвизгнувшее стекло, был в этот раз не улыбчив.
– Поворачивай, – сказал он. – Есть важные новости.
Я кивнул, захлопнул дверь, развернулся и поехал следом за «шестёркой». Город никак не хотел впускать меня за свои глухие границы.
Оставив машины на улице, мы с капитаном поспешили в дом.
– Ну и погодка, – промолвил Борисыч, разуваясь и снимая куртку. – Вчера ещё было лето. И на тебе – самая настоящая осень. Сегодня прогноз слышал – август обещают аномально холодным.
– Новости, новости, Анатолий Борисович, – как нетерпеливый ребёнок, пролепетал я.
– Да-да. Новости, Алексей. Я помню зачем приехал. Чайку бы горяченького сейчас жахнуть.
– Жахнем, товарищ капитан. Да он ещё, наверное, и не остыл. Сейчас организую.
Я налил в фаянсовые бокалы чаю, достал ложки, поставил на стол сахарницу и приготовился слушать.
– Хочу