на ковре из мха.
– Вы создали клюкву?! – уточнил Барсук.
– Своими вопросами вы плюёте в душу художника, – обиделся Дикобраз. – Вы топчете то, что я создал, своими грязными лапами!..
– У меня чистые лапы, – спокойно возразил Барсук. – И я не топчу клюкву.
– О да, искусство для вас – ничто! – всё больше накручивал себя Дикобраз. – Конечно, ведь вы же из полиции! Давайте, арестуйте меня!
– Но я совершенно не собирался…
– … Ворвитесь в мою мастерскую с обыском, как вы ворвались недавно к моему другу Скунсу!
– А Скунс тоже что-то создал? – удивился Барсук Старший.
– Нет, это просто невыносимо! – Дикобраз тряхнул своими разноцветными иглами и отвернулся.
– Скунс ничего не создал, – сказал Крот-экскурсовод. – Он устраивает акции и перформансы.
Барсукоту стало совсем стыдно. Ведь к Скунсу он тоже врывался, и даже не один раз. На Скунса постоянно поступали жалобы от лесных жителей Дальнего Леса. В лесу не понимали творчество Скунса и считали, что он просто воняет. Вот даже и он, Барсукот, до сих пор не знал, что Скунс – на самом деле художник. Он думал, что Скунс – хулиган. А теперь вот оно что оказалось… Как стыдно. Какой позор.
– Скунс, кстати, тоже присутствует на вернисаже, – сообщил экскурсовод. – Давайте найдём его и попросим устроить для нас акцию?
– А давайте не надо, – вмешался Песец. – Мы очень уважаем Скунса, но здесь сейчас несколько душновато, а творчество Скунса – оно такое смелое, вызывающее, всепроникающее. С таким творчеством лучше знакомиться на открытом воздухе.
– Как скажешь, начальник, – согласился Крот-экскурсовод.
– Ну какой же я начальник. – Песец передёрнул плечами, и его гладкая, белоснежная шерсть, освещённая светляками, заискрилась, как чистый снег в полнолуние. – Я такой же зверь, как все. Ну, разве что я самый белоснежный из присутствующих. Впрочем, нет. Вон та прекрасная незнакомка, – он указал на Маркизу, – ещё белее, чем я. Так что во мне нет совсем ничего особенного, кроме любви к искусству. Как вас зовут, о чудесная, подобная ангелу кошка?
– Её зовут Маркиза, и она со мной, – угрожающе сказал Барсукот. – А я работаю в полиции.
– Тысяча сычей, как жаль, что вы принадлежите другому, – вздохнул Песец. – И как жаль, что этот другой ведёт себя так невежливо.
– Я никому не принадлежу, – гордо сказала Маркиза. – Пока что. А шерсть у вас совсем чуть менее белая, чем у меня. И очень хорошего качества.
– Зачем ты ему так ответила? – зашипел Барсукот. – Ты дала ему надежду. Он что, тебе нравится? Этот надутый ком белой шерсти?! Этот недопёсок?
– Нет, он мне не нравится, – шёпотом отозвалась Маркиза. – Он слишком самовлюблённый. Но мне нравится его стрижка. Я хотела бы что-то в таком же стиле для моего завтрашнего конкурса красоты в Доме культуры… Кто делает вам