твои руки более мускулисты, чем у обыкновенной парижской мадемуазель? Не стоит волноваться, – сказала она с усмешкой. – Когда мы с тобой поработаем, они едва ли заметят твои руки.
Ума не приложу, как я не сгорела от стыда прямо в тот же миг.
Из-за окна доносился стук копыт. Я разглядывала противоположную стену прихожей. На ней были нарисованы маленькие лошадки. Оттенки розового, лилового и королевского пурпура.
– Excusez-moi… – Покашливание, потом еще раз, громче: – Прошу прощения, мадемуазель?
Вздрогнув от неожиданности, я чуть не свалилась со стула. Юноша примерно моего возраста поспешил на помощь, но я уже выпрямилась, так что ему оставалось лишь подняться с колен и прислониться к столику, на котором расположилась экстравагантная цветочная композиция. Ваза с белыми лилиями покачнулась, и он едва успел поймать ее одной рукой – в другой у него была зажата стопка бумаг и несколько перьев. Издав отчетливое кряхтение, он вернул вазу в центр стола, а затем отступил назад. При этом он оставил чернильные пятна на гравированном фарфоре.
– Прошу прощения, – сказала я, пытаясь сдержать смех – наполовину нервный, наполовину искренний. – Вы так торопились мне помочь, так что все это моя вина…
– Получилось забавно, – признал он.
Я вспыхнула и отвела глаза. Когда я снова повернулась к нему, он уже успокоился.
– Я только что понял… ох, простите, я повел себя невежливо. Такой беспорядок устроил. – Он принял позу для официального поклона. Выглядело это ужасно глупо. Но его глаза при этом весело блестели, как будто он осознавал всю абсурдность ситуации и принимал ее как непреложный факт. – Позвольте мне официально представиться. Месье Анри к вашим услугам.
– Почему ваше имя… ах да! Я как раз думала, как вас разыскать. Я хотела вас поблагодарить.
– Поблагодарить? Меня? – Он произнес каждое слово как отдельный вопрос.
– За то, что принесли мой сундук, – пояснила я. А что, если это не он? Что, если я ошиблась, что, если он обидится на это и я добавлю еще одно имя к списку людей, которые считают, что мне здесь не место? Но кто еще будет представляться по имени, а не по фамилии, кроме слуг? – Это ведь вы принесли мой дорожный сундук, не так ли?
– Вы Таня де Батц, – выдохнул он. Как он произнес мое имя! Словно оно принадлежит чему-то – точнее, кому-то прекрасному! – Ах да, я ведь хотел представиться. Я служу подмастерьем у месье Сансона, картографа. – Он почесал голову, и его пальцы оставили на лбу след чернил. Темно-синяя полоса терялась в золотисто-каштановых волнистых волосах. – Но на самом деле я хочу стать инженером. Я не хочу отмечать, где находятся прекрасные парки и дворцы, я хочу их создавать, планировать, как будет жить город, упорядочивать его механику.
По мере того как он говорил, его лицо все более оживлялось. Произнеся последние слова, он вздохнул:
– Должно быть, кому-то вроде вас это кажется незначительным.
– Кому-то вроде меня? – переспросила я.
– Вы произведете