пополам от хохота:
– Почти ничего? Да я все кружавчики разглядела!
Я подбираю ноги, чтобы попа не торчала так высоко в воздух, но так ползти по столу получается медленнее.
Кейша прикрывает глаза ладонями и качает головой:
– Ты всех смущаешь.
Ее дар чувствовать чужое неудобство – сущее наказание не только для нее самой, но и для всех нас. Понимать, почему, собственно, человеку неудобно, не в ее власти, но она до чертиков любопытна и к тому же у нее очень хорошо с интуицией, поэтому, как правило, она в конце концов правильно догадывается – после чего предпочитает оповестить об этом всех и каждого. Один раз она за семейным ужином почувствовала растерянность собственной мамы и громко спросила, не бросил ли ее любовник. Так и оказалось. Тетя Мейз на месяц лишила Кейшу премиум-тарифа в телефоне, и та в отместку изводила ее нытьем, пока месяц не кончился.
Иногда я жалею, что у нее такой дар – мало того что бесполезный, так еще и противный. Я понимаю, она его не выбирала, но черт возьми!
– Еще одну церемонию Усиления я просто не переживу! – Тетя Мейз роняет голову на руки. – В этом доме слишком много детишек. Вот стану матриархом, и мы будем просто ждать Призвания, и все – когда будет, тогда и будет. Если в это время будешь сидеть на горшке и какать – что поделаешь!
– Когда это ты станешь матриархом? – поднимает брови мама. – С чего вдруг?
– Будете и дальше меня злить – никто из вас матриархом не станет! – рявкает бабушка, и обе умолкают, но смотрят друг на друга исподлобья.
– Прошу прощения, – мямлю я, добравшись до середины круга, и усаживаюсь, подобрав ноги. Вроде бы получается приличная поза.
– Молодец, Ви! – Папины руки так стиснуты, что костяшки начинают белеть.
Я выдавливаю улыбку. Не люблю, когда меня называют Ви.
Бабушка обжигает папу взглядом:
– Ни к чему хвалить ребенка за то, что он уселся на стол. Вот почему в наши дни многие дети слишком уверены в себе. Ты бы ее еще за каждый вздох нахваливал! Правда, ты не все их видел.
– Я хочу, чтобы Вайя чувствовала себя спокойнее.
– Когда у тебя Призвание, вряд ли можно относиться к этому спокойно, Уильям!
Дядюшка согласно кивает, и бабушка с благодарностью улыбается ему.
Кейс не сводит с меня глаз. Не сомневаюсь, она сейчас мысленно костерит своего папу на чем свет стоит.
Иногда я задумываюсь, почему он женился на тете Мейз – потому что любил ее или потому что отчаянно хотел тоже стать одним из Томасов. Мама говорила, что он подлизывался к бабушке, еще когда ухаживал за тетей. Вечно рассказывал бабушке, как он восхищается, что она обратила свою семью в чистую магию. С Дэвисами дядюшка никогда не ладил – и сейчас не ладит. Синдром среднего ребенка, как пробормотала однажды мама, когда думала, что ее никто не слышит. Но бабушка обращается с ним как с сыном, которого у нее никогда не было. Точнее, как с таким сыном, каким она всегда хотела видеть дядю Ваку.
Бабушка берет узелок из черной ткани, развязывает его и достает осколок сланца с острым краем. Передает узелок вокруг стола, и каждый берет себе по кусочку сланца. Эти