и серьёзных ранений.
– Вы так и не сказали, когда мне будет возвращено ружьё.
– По уголовным делам судьбу вещественных доказательств определяет суд при постановлении приговора.
– Почему вас кличут «Холерой»? – спросил Горовой собеседника.
– История давняя, во время первой «ходки» сокамерники сочли, что у меня очень скверный характер, это повлияло на выбор «погоняла», – усмехнулся Зубакин. – А что это вас так заинтересовало?
– Просто, надоело всякий раз начинать разговор с подследственным со слова «Рассказывайте».
На допросах у Горового Зубакин много ёрничал, язвил, а всё же с очевидными вещами соглашался. Он признал вину по всем эпизодам вменяемых ему краж, не оспаривал факт вооружённого нападения на рыболова. По другим составам преступления они со следователем говорили уже на разных языках, но там и наказание законом предусматривалось иное, более суровое, нежели санкция за совершение хищения.
– Что вы мне шьёте покушение на убийство Еремеева? – раздражённо произнёс Зубакин на очередной встрече со следователем. – При желании я мог десять раз застрелить «фраера», но я же этого не сделал.
– Во-первых, вам здесь не кружок кройки и шитья, а я – не портной, – возразил работник прокуратуры. – Во-вторых, умысел на убийство у вас возник не в начале вашей встречи с потерпевшим, а в момент, когда вы поняли, что с автомобильным ключом зажигания Еремеев обвёл вас вокруг пальца.
– Зачем мне было кончать хитрозадого Еремеева? Мне нужна бы его «Нива», на ней я хотел уехать из этих мест, чтобы не отсвечивать милиции. Ну да, я стрелял в направлении машины, но делал это с единственной целью: напугать Еремеева и заставить заглушить машину.
– Зубакин, всё это слова, а вот объективные данные, включая осмотр повреждений у автомобиля «Нива», показывают, что вы с убойной дистанции произвели прицельный выстрел в водителя, послав ружейный заряд в его голову, жизненно-важный орган, то есть всё сделали для причинения ему смерти,..однако не достигли желаемого результата по независящим от вашей воли обстоятельствам – заряд дроби, ударив в водительское стекло под острым углом, разнёс его в мелкую крошку, но потерял при этом убойную силу… Так что, ваша версия не прокатывает.
– Ну, это мы ещё посмотрим, прокатывает или не прокатывает. Кроме вас, прокурорских, есть ещё суд.
– Кто бы спорил! – усмехнулся следователь.
Встал вопрос о квалификации действий, выразившихся в сопротивлении задержанию.
Реального вреда здоровью сотрудников милиции ружейная пальба лесного обитателя не причинила. Однако лейтенант Пустовойт заявил, что одним из выстрелов Зубакин сбил с его головы кепку. Это означало, что задерживаемый стрелял в него на поражение.
Напрашивалась статья 191 прим 2 Уголовного кодекса – посягательство на жизнь работника милиции в связи с его служебной деятельностью.