школы, и тем более его последователь Анастасий в своей полемике против выражения Богоносец пошли дальше, до полного разделения божественного и человеческого, к сожалению, не нашлось Афанасия, чтобы опровергнуть их. Нечистое рвение Кирилла Александрийского и его преемника Диоскуров, а также то, что к ним присоединился Евтихий, представлявший противоположную Несторлу крайность, делают эту часть истории догматики одной из самых печальных. Деньги, женщины и евнухи используются для влияния на деспотичных императоров, которые влияют на жалкое духовенство, позволяющее диктовать им свои убеждения. После того как Несиорий был осужден в Эфесе, та же участь постигла Евтихия в Константинополе. Оба справедливо. Напротив, второй Эфесский (разбойничий) синод, на котором монопбиситы отомстили несторианам, был просто партийной победой. Положения, которые Лев Великий озвучивает в своем письме к Флориану и которые приобретают символическое значение на Халкидонском синоде, – это буквально положения Афанасия и Феодора. Посреднические вероучения, продиктованные императорами, такие как «Энотикон» Зенона и эдикт Юстиниана de tribus capitulis, скорее препятствовали, чем ускоряли общее принятие догматической версии, которая не является центром между несторианством и евтихианством, а представляет собой высшее единство над ними.
§143
Поначалу Запад принимал участие в формировании догматики, лишь санкционируя то, что было установлено греками; особенно часто епископ Рима использовал для этого свой авторитет, а в более редких случаях, как и у греков, привлекал к участию в работе спекулятивные наклонности. К ним относится появление Илария из Пуатье, который, конечно, дыша греческим воздухом, защищал Троицу против ариан оружием спекуляции и, как спекулятивные причины привели его от язычества к христианству, так до самой смерти (366) использовал их для защиты никейства. (Его труды, опубликованные бенедиктинцами в Париже в 1693 году, входят в состав Mignes Curs. patrol. Тома IX и X латинской рубрики). В остальном же западники особенно руководствуются практическими интересами и от связей между объективными доктринальными положениями быстро переходят к демонстрации их плодотворности для субъекта. Это в значительной степени относится уже к трем африканцам и к Лактанцию, которого они вдохновили и который упоминался выше среди апологетов (§135, 4); и тем более к двум людям, которые уже удостоились величайшего почитания современников и особенно потомков, – святому Амвросию (ок. 340—39). Святой Амвросий (ок. 340—397) и святой Иероним (ок. 340—497). Иероним (около 340 – 420 гг.). Первый, умевший сочетать благородство происхождения с возвышенным нравом и непоколебимую силу с величайшей мягкостью характера, был прежде всего священником-государственником и церковным деятелем. Его главным делом было развитие религиозной жизни и богослужения в обществе (особенно в Милане), в чем он отличился своими наставлениями духовенству и лирическими достижениями.
Его