надела джинсы–бойфренды, толстовку молочно–белого цвета и лёгкие конверсы. Всё равно я сегодня не выберусь из мастерской, к тому же нога продолжала болеть, но не так сильно. Нужно подогнать костюм и наконец начать шить. Мероприятие уже через неделю, и Генри должен блистать.
С крепко накрепко закрытыми глазами я доехала до нужного этажа и вышла, оглядываясь, словно воришка. Со стороны наверняка выглядела глупо, но я давно решила не обращать внимания на взгляды посторонних.
Офис встретил меня гробовой тишиной. Я на цыпочках подошла к Лорен.
– Привет, а что за мрак у нас тут?–шёпотом спросила я.
– Директор говорил с руководством журнала. Что–то у них там не заладилось. Ох, не к добру это.
– В каком смысле?
– В том смысле, что наш юбилейный выпуск будет освещаться прессой, телевидением, и так директор всё это организует, а теперь по слухам хотят в штат нанять человека для связей с общественностью. Такое не поручишь кому попало, только доверенному лицу правления.
Наверняка Генри в бешенстве. Зная его тягу к контролю всего и всех, ему навязывают человека, с которым ему придется сотрудничать и уступать, а с этим у него проблемы. Решив не попадаться никому на глаза, я ушла с головой в работу. Около трёх дня ко мне заглянула Лорен.
– Пообедаем? Тут через дорогу есть кафе, – девушка уже не казалась мне стервой, разве что чуть–чуть.
– Звучит заманчиво,– я с хрустом разогнула спину.
– Только ты тут так убиваешься по работе,– Лорен оглядела кабинет.
Все ткани были рассортированы, манекены стояли в углу, кроме одного с наполовину готовым костюмом.
– Просто люблю, то чем занимаюсь, – я пожала плечами, – готова идти?
– Да!
Чем ближе мы подходили к лифту, тем больше меня охватывала паника. Ох, какой же ошибкой было думать, что я начинаю избавляться от этой фобии. Рядом с Генри я словно забывала о ней, но не сейчас. Пока мы ждали приближения этой адской коробки, я мысленно прокручивала в голове момент, когда я чувствовала себя в безопасности – так меня учил психотерапевт, к которому я ходила на прием. Это называется – эмоциональный "якорь", который помогает зацепиться за что–то и стабилизироваться. Якоря бывают не только положительные, но и отрицательные, и каждый из таких моментов либо поможет, либо загонит ещё глубже в проблему.
Из всех спасительных ситуаций, к которым я могла прибегнуть, мне в голову приходил один единственный – я, Генри Аллен, моя квартира, крепкое объятие и вздох облегчения, который сорвался с его уст, эхом резонировавший в моем сознании.
Лорен что–то говорила, но все её слова доносились до меня словно через толщу Тихого океана.
– Согласна?– услышала я последнее слово из ее монолога ровно в то мгновение когда распахнулись дверцы лифта.
– С чем? – тупо переспросила я.
– С тем, что секретарям мало платят,– Лорен слегка подтолкнула меня к двери. Все моё существо противилось этому, но я шагнула внутрь.
– Согласна, конечно, –