окрестили!
– Вот так встреча, – Бача с интересом вгляделся в смуглое лицо мертвого офицера ХАД.
– Бача, подзови Сарбозов, пусть его заберут, – попросил я, все еще придерживая труп «Командора» руками, не давая ему, свалится с брони.
Бача огляделся, заметив двоих Сарбозов осматривающих БРДМку обратился к ним на узбекском, один из них понял его и радостно затараторил в ответ. Они о чем-то потрындели на своей тарабарщине и Бача огорчено цокнув языком отвернулся.
– Бача, я не понял, что за на-а-Х?!
– Это что сейчас было?
– Вы как две подружки поболтали о погоде и пожелали друг другу хорошего дня?!
– Они что, своего командира забирать не собираются?
– Да боятся они его!
– Кого боятся?
–Его? Мертвого?
– Я сам не до конца понял, там какое-то суеверие с ним связано.
– Они боятся к нему мертвому прикасаться.
– Что за бред!
– Бача, сходи за пацанами, надо его положить на землю.
Бача ушел, а я сел на броне рядом с погибшим, подперев его своим плечом, потому что руки уже устали придержать его и хотелось курить.
Так мы и сидели с ним на броне, как два товарища.
Один курил, а другой, как бы задремал, навалившись на плечо друга.
Подошли пацаны. Гриц расстелил на земле принесенный с собой кусок брезента.
Мы аккуратно сняли с брони тело «Командора» и положили его на брезент.
– Жорка, узнал его?
– Кого? – тупит Жорка.
– Приглядись, – киваю я на мертвого ХАДовца.
Жорка начинает всматриваться в лицо лежащего на брезенте офицера.
– Командор? – неуверенно тянет Жорка, вопрошающе глядя на меня.
Я молча киваю.
– Куда его?
– А вон Шишига (ГАЗ 66) стоит, туда и отнесем.
– Пошли!
Перекинув автоматы за спину и взявшись за углы брезента, мы подняли и понесли свою ношу по пыльной дороге, на которой толпой стояли Сарбозы. Мы шли сквозь толпу, при нашем приближении толпа расступалась, образуя коридор. Навстречу нам, торопливо рассекая толпу с другой стороны, двигались четыре офицера ХАД.
Они, не особо церемонясь, расталкивали стоящих к ним спиной Сарбозов, быстро расчищая себе дорогу. Подойдя к нам, они остановились.
В полной тишине они несколько мгновений смотрели на нас и на нашу ношу.
Затем стоящий чуть впереди, видимо старший, что-то негромко сказал на пушту.
Примечание: Пушту – официальный язык Афганистана.
Все четверо подошли к телу с четырех сторон и взяв у нас из рук углы брезента молча и не оглядываясь, продолжили путь, унося с собой тело своего товарища. Со стороны это, наверное, было похоже, на смену почетного караула.
В это время раздался протяжный вой. Все оглянулись. На 202-м на броне сидел Джек, оставленный охранять БТР. Задрав свою морду к небу, он выл протяжно и тоскливо.
Мы переглянулись.
– Гриц, что это с ним?
– Не знаю, чертовщина