то даже если сам полк уцелел, то он все равно будет расформирован, вот так. Теперь, вернув знамя своего полка, после нашего выхода к своим полк снова возродится, да и мне сейчас будет легче отбиваться от разных шпалоносцев, если их встречу. Знамя полка есть, часть бойцов тоже есть, а значит, я, как старший по званию в полку, принял на себя командование остатками воинского соединения и по сути являюсь его временным командиром. Это, конечно, еще та отмазка, но хоть какое-то обоснование посылать всех желающих залезть мне на шею дальним эротическим маршрутом на дальний хутор бабочек ловить. А знаете, что самое интересное, это пригодилось мне тем же вечером.
После разгрома немецкой штабной колонны сразу ушли в лес, благо, что рядом было ответвление на лесную дорогу и карта показывала, что лес большой. А двигались мы к нашему стационарному аэродрому, его как раз перед самой войной построили, с бетонными полосами. Немцы стопроцентно его использовать будут, а как гласит народная мудрость, самое лучшая в мире ПВО – это наши танки на вражеском аэродроме. Танков у меня нет, зато есть бронетранспортеры и батальон злых бойцов, так что ночь пламенной любви немцам гарантирована. Причем в самом прямом смысле слова, пламя точно будет до небес. Вечером, когда до аэродрома оставалось с десяток километров, сделали привал на ужин, так как потом просто будет не до него. Мы уже заканчивали есть, когда к нам вышла группа бойцов под командованием майора. Их перехватили на подходе и, разоружив, привели ко мне. Майор-пехотинец и три десятка уставших и оголодавших бойца.
– В чем дело, лейтенант, ты вообще ох…л?! – начал свой наезд на меня майор, когда увидел, что командир отряда простой лейтенант. – Кто такой?! Немедленно доложить о составе отряда! Я беру командование отрядом на себя!
– Товарищ майор, а вы кто, собственно говоря, такой?
– Что-о!!!
– А ну документы, живо! Иначе сейчас прикажу расстрелять как немецкого диверсанта!
Мои бойцы демонстративно взвели затворы своего оружия, и майор, просто кипя от ярости, достал из кармана гимнастерки свои документы и протянул их мне. Раскрыв их, прочитал – майор Решетников, Сергей Климович, командир батальона. Командирская книжка уже слегка потрепанная, а на бумаге ржавые разводы от скрепок, значит, настоящая книжка, да и фотография совпадает со стоящим передо мной оригиналом.
– Бойцы ваши, товарищ майор?
– Мои! – бурчит он мне в ответ.
– Из вашего батальона или примкнувшие по дороге?
– Из моего все, а это имеет какое-то значение?
– Да, имеет, значит, вы лично отвечаете за них всех, но сейчас разговор не об этом. Когда ваш батальон был разбит и где?
– Около недели назад, под Рогатином.
– Много уцелело бойцов?
– Чуть меньше сотни. К чему эти расспросы?
– К тому, товарищ майор, что чуть раньше вас под Стрыем был разбит мой батальон, от него уцелело чуть больше трех десятков бойцов и ни одного командира, кроме меня.