дома, – приняв решение, Артем уже не намеревался отступать от него на половине пути, оглядываясь на условные временные рамки, – будем считать, что я не смог заснуть от раскаяния. И только сейчас осознал всю тяжесть своей вины.
Михаил потушил сигарету, тщательно раздавив окурок о край банки, и после небольшой внутренней борьбы, спросил,
– Кстати, а у той девки ноги были ампутированы полностью или по колено?
– По колено.
– Я так почему-то и думал. А я вот почти каждые выходные хожу в цирк. Смотрю на лилипуток. Как думаешь, это нормально?
Не зная, как отреагировать на поступившую информацию, Артем отвел глаза в сторону и сделал вид, что ничего не услышал, сочтя это лучшим вариантом для завершения разговора.
Вызванная Михаилом машина прибыла через пару минут, разрезая темноту светом фар и нарушая приятную ночную тишину ревом двигателя внутреннего сгорания и скрипом тормозов. За рулем сильно потрепанного отечественного автомобиля сидел хмурый красномордый мужик лет пятидесяти, с тонкими прожилками лопнувших капилляров на щеках и носу. Артему подумалось, что такие же типажи он обычно встречал в рекламе пельменей, где эти простоватые, но надежные в быту мужчины, в рабочих комбинезонах на кухне аппетитно уплетают готовые полуфабрикаты и довольные говорят, что ничего лучше в своей жизни не пробовали, при этом им почему-то хочется верить.
– Бать, останови тут, – громко попросил Миша, когда они проезжали мимо ларька с горящей в свете фар надписью «Цветы».
Не тратя время на объяснения, он вышел из автомобиля и торопливо направился в маленький круглосуточный магазин, откуда вернулся через несколько минут, держа в руках роскошную белую розу, бутылку шампанского и шоколадку.
– Неудобно к женщине с пустыми руками ехать, – ответил он на недоуменный взгляд Артема, укладывая покупки на сиденье, рядом с собой, – тем более в гости.
– На похороны вроде бы четное количество цветов принято дарить, – поделился Артем неписанным сводом поминальных правил, передаваемым полубезумными старухами из уст в уста на каждых похоронах, и превращающим обычный утилизационный процесс в строго регламентированный священный ритуал, – еще зеркало для чего-то завешивать надо и с кладбища ничего нельзя домой приносить. Особенно покойников. Примета плохая.
– Там роза всего одна оставалась, – произнес Михаил виновато, – а другие цветы девушкам я дарить не привык.
Прибыв к месту назначения, выйдя из автомобиля, Артем вместе Михаилом задумчиво посмотрел на солидный двухэтажный особняк, скрывающийся за высоким забором из гладкого серого кирпича. Помпезный памятник состоятельности его владельцев, где отсутствие стиля компенсировалось неприкрытой роскошью, больше свидетельствовал о том, что вкус хозяев значительно уступает их богатству, чем о талантах архитектора. Хотя, возможно, другой задачи он и не преследовал. Во всех многочисленных окнах дома горел свет.
– Не спит, значит, –