в дороге весь век, – а стоит любимой уехать,
10 Вслед до пределов земли смелый любовник пойдет.
Встречные горы, вдвойне от дождей полноводные реки
Он перейдет, по пути сколько истопчет снегов!
Морем придется ли плыть, – не станет ссылаться на бури
И не подумает он лучшей погоды желать.
15 Кто же стал бы терпеть, коль он не солдат, не любовник,
Стужу ночную и снег вместе с дождем проливным?
Этому надо идти во вражеский стан на разведку;
Тот не спускает с врага, то есть с соперника, глаз.
Тот города осаждать, а этот – порог у жестокой
20 Должен, – кто ломится в дверь, кто в крепостные врата.
Часто на спящих врагов напасть врасплох удавалось,
Вооруженной рукой рать безоружных сразить, —
Пало свирепое так ополченье Реса-фракийца,
Бросить хозяина вам, пленные кони, пришлось!
25 Так и дремота мужей помогает любовникам ловким:
Враг засыпает – они смело кидаются в бой.
Всех сторожей миновать, избегнуть дозорных отрядов —
Это забота бойцов, бедных любовников труд.
Марс и Венера равно не надежны: встает побежденный,
30 Падает тот, про кого ты и подумать не мог.
Пусть же никто не твердит, что любовь – одно лишь безделье:
Изобретательный ум нужен для дела любви.
Страстью великий Ахилл к уведенной горит Брисеиде, —
Пользуйтесь, Трои сыны! Рушьте аргивскую мощь!
35 Гектор в бой уходил из объятий своей Андромахи,
И покрывала ему голову шлемом жена.
Перед Кассандрой, с ее волосами безумной менады,
Остолбенел, говорят, вождь величайший Атрид.
Также изведал и Марс искусно сплетенные сети, —
40 У олимпийцев то был самый любимый рассказ…
Отроду был я ленив, к досугу беспечному склонен,
Душу расслабили мне дрема и отдых в тени.
Но полюбил я, и вот – встряхнулся, и сердца тревога
Мне приказала служить в воинском стане любви.
45 Бодр, как видишь, я стал, веду ночные сраженья.
Если не хочешь ты стать праздным ленивцем – люби!
X
Той, увезенною вдаль от Эврота на судне фригийском,
Ставшей причиной войны двух ее славных мужей;
Ледой, с которой любовь, белоснежным скрыт опереньем,
Хитрый любовник познал, в птичьем обличье слетев;
5 И Амимоной, в сухих бродившей полях Арголиды,
С урной, на темени ей пук придавившей волос, —
Вот кем считал я тебя; и орла и быка опасался —
Всех, в кого обратить смог Громовержца Амур…
Страх мой теперь миновал, душа исцелилась всецело,
10 Это лицо красотой мне уже глаз не пленит.
Спросишь, с чего изменился я так? Ты – требуешь платы!
Вот и причина: с тех пор ты разонравилась мне.
Искренней зная тебя, я любил твою душу и тело,
Ныне лукавый обман прелесть испортил твою.
15 И малолетен, и наг Купидон: невинен младенец,
Нет