выздоровлению, а болезнь-то не хочет отпускать.
Ольга опустила тяжелые ноги на пол и подошла к окну. Повернула ручку запора, выглянула на улицу.
Полукружье здания Гранд-отеля элегантно обрамляло южную сторону небольшой площади. В середине ее стояла по-зимнему пустая чаша фонтана, а на северной стороне зеркальным отражением отеля высился такой же полукруглый дом. Стены его были увешаны афишами. «Кинотеатр или концертный зал», – догадалась Ольга.
На первом этаже явно было кафе. Из его глубины нежно тянуло запахами кофе и корицы.
«Не может быть! – Ольга шумно втянула носом холодный предновогодний воздух. – Свершилось! Вернулось!» Она метнулась в ванную комнату, на ходу срывая с себя пижаму.
Через десять минут молодая женщина сидела в уютной подкове плетеного кресла. Официант принес меню. Она даже не заглянула в него. Жестом показала размер чашки.
– Large coffee, – догадался официант.
– И то, что так сладко пахнет.
– Darch’in. По-армянски – корица. Такое же название у нашего кафе.
– Я не смотрела на вывеску. Шла, как собака, по следу запаха.
– У нас все блюда приготовлены с корицей. Это наш La spécialité la maison. Булочки, жаркое, запеченные яблоки. Но наше коронное блюдо – это хапама – фаршированная тыква. Наши считаются лучшими во всем Ереване. Уже в ноябре мы закрываем прием заказов.
– Мне и булочку, и яблоко, и тыкву. Несите все.
Он рассмеялся.
– Леди проголодалась.
– Не то слово.
Она смотрела в спину уходящего на кухню официанта. Опыт, полученный в бытность блогером, подсказал, что это не простой официант и даже не менеджер, а владелец заведения. То, как он, проходя мимо соседнего столика, поправил на нем приборы, приподнял бокал и осмотрел его на просвет – не остались ли пятна от моечной машины, – все выдавало в нем гордого хозяина.
Он быстро вернулся. Пока шел к ее столику, Ольга внимательно рассматривала лицо мужчины. Немолод. Седина чуть коснулась висков. Глаза спокойные, в углах морщинки – гусиные лапки. Женщины с ними борются, а мужчинам они придают зрелости. Терпкости. Как вчерашнее вино.
– Рецепт приготовления хапамы хранится в семье с конца семнадцатого века, когда мой прапрапрапредок Араик Галусян украл из разрушенного землетрясением караван-сарая амфору с корицей.
Ольга слегка вытянула шею в попытке рассмотреть на бейджике его имя.
– Араик? Вы тоже?
– У нас в семье, начиная с того, с первого, старшего сына называют Араиком.
– А если девочка родится? – улыбнулась Ольга.
– Тогда ее назовут в честь его жены и нашей первой прародительницы, китайской принцессы Ах-сай.
– Так уж и принцессы? – Ольга почти развеселилась.
– Да. Ее везли в том караване из Китая в Иран. Она должна была пополнить гарем Султан-Хусейна, сына шаха. Брак с китаянкой давал купцам из Поднебесной послабление ввозных налогов, а иранской стороне, соответственно,