Костя не знал, но всяко больше заявленного часа. Он был так расстроен и подавлен происходящим, что даже забыл посмотреть на часы. А ещё – какое-то незнакомое чувство билось о стенки черепа. Что это? Сомнение? Волнение? Страх? Да, похоже, страх – но откуда, с чего вдруг?..
– Константин, вы не могли бы на пять минуток оставить нас одних? – попросила Элла.
Парень кивнул и молча вышел из кабинета. Облокотившись на стену напротив двери, стал ждать, пока мать с психологом наговорятся. Подслушивать даже не пытался: возможно, и получилось бы, но ему было неинтересно, что они там лопочут. Слава богу, скоро эта бадяга закончится, и они с матерью отправятся домой, и всё вернётся на круги своя.
«Выдумала же маман визит к психологу… на мою голову», – невесело, что с ним случалось редко, подумал Костя.
Разговор матери и специалиста длился гораздо больше пяти минут. В конце концов дверь открылась, и на пороге появилась Костина родительница. Он отлепился от стены и хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Впервые подросток видел у матери такое выражение глаз: холодное, решительное. Пугающее.
Костя поёжился, однако тут же себя одёрнул. Что за ерунда? Это же его мама! Она не сделает ему ничего плохого, чего бы эта рыжая шарлатанка ей ни наговорила.
– Идём, – ледяным тоном сказала мать и, не глядя на него, зашагала по коридору.
Костя беззвучно выругался и нехотя припустил следом.
С этого дня его жизнь превратилась в контроль – неизменный, неусыпный.
Что мать, что отец, постоянно проверяли каждую мелочь, связанную с сыном: начиная с того, как он заправляет кровать, и заканчивая тем, какие оценки приносит из школы. Безусловно, следили они, и прогуливает ли он уроки. Созванивались с учителями, о чём-то долго с ними беседовали за закрытой кухонной дверью. Зачем-то звонили даже родителям его друзей! Костя не подслушивал – вот ещё, заниматься подобными глупостями, – а мать с отцом особенно не таились.
– Ты уже сделал уроки?
– Почему на тебя жаловалась Наталья Олеговна?
– Чем ты занимался в комнате?
– Что это у тебя в телефоне?..
И так далее, и так далее, и так далее.
Гнев вперемешку с ещё непривычным чувством страха вскипал в Косте всё сильнее.
Поначалу он убеждал родителей, что уже взрослый, упирался, дерзил, но его наказывали как маленького. Отбирали вещи, заставляли сидеть в комнате, а один раз и вовсе отлупили ремнём. Отец оказался тяжёлым на руку. Костя весь день рыдал – больше от обиды, чем от боли. Он ведь уже взрослый. Взрослый!
Тогда подросток решил, что лучше не перечить родителям и хотя бы притворяться хорошим мальчиком. Это претило его натуре баламута, но что поделаешь? Лучше так, чем боль и позор.
Но, как бы положительно он себя ни вёл, отношение родителей не менялось. Враз сделавшись отстранённым, чужим, жёстким… даже жестоким, – таким оно и оставалось.
Костю регулярно водили на приём к психологу, к той самой «шарлатанке» Элле. Они всегда ходили вместе с матерью, что казалось парню особенно постыдным. Будто