уверена, что утопление считается причинением вреда.
Он бросает на меня сердитый взгляд. По крайней мере, мне так кажется. На его лице все та же холодная маска, что и в тот миг, когда впервые увидела его в зале, где нас выставили на аукцион. Если это вообще можно так назвать. Не было ни торгов, ни повышения ставок. Участники просто называли цвет и забирали девушку в соответствующем платье.
Не знаю, почему кракен выбрал меня. Я ему не нравлюсь. Это очевидно по насмешливой манере общения и вопиющей дистанции, которую он сохраняет между нами. Я прочла контракт. Знаю, что он может меня соблазнить, но, похоже, не собирается это делать.
Это должно принести облегчение. Не стану делать вид, будто щупальца не вызывают у меня любопытства – признаться, в свое время видела немало вдохновляющих иллюстраций, и возможность испытать подобное в реальной жизни оказывается неожиданно заманчивой. Но это не значит, что я хочу трахаться с рыбиной. Погодите. Кракены – это ведь кальмары? Почти уверена, что кальмары, по сути, к рыбам не относятся. Хмурюсь, а потом пожимаю плечами. Плевать. Явным отвращением ко мне он напоминает многих людей из прошлой жизни.
Даже это чудовище меня не хочет.
Продолжаю пробивать дно, зарываясь все глубже и глубже. Можно было подумать, что хуже сделки с демоном ничего быть не может, но, видимо, мне не хватило воображения во всем, что касается способности разочаровывать окружающих.
– Я не стану тебя топить.
Никогда не признаюсь в этом, но у него приятный голос. Такой низкий, что меня бы потянуло к нему, если не источаемая им холодность. Он протягивает руку, но этот жест выражает не приглашение, а ясную команду взять его ладонь.
Сейчас не время ругаться из принципа. Азазель обещал обеспечить безопасность, и, пускай не думаю, что ему нравлюсь, он крайне серьезно относится к сделке. Он не позволит королю Кракену причинить мне вред, а тем более в своем замке.
– Как тебя зовут?
Он моргает.
– Что, прости?
– Назови мне свое имя. Полагаю, оно у тебя есть.
Я пыталась разобрать его на контракте, но там были начертаны непонятные каракули, какими бы гордился любой врач.
– Если, конечно, не хочешь, чтобы я так и называла тебя «король Кракен».
Мгновение кажется, что он не ответит, но, в конце концов, издает вздох.
– Тэйн.
Красивое имя. Впрочем, неважно. Я знаю как свои сильные стороны, коих немного, так и слабости, которых предостаточно. Если и есть на свете что-то, что точно готова сделать, так это разбиться о стену неприятия того, кто будет всегда считать меня неполноценной.
Мне удается смолчать, когда вкладываю ладонь в его и иду за кракеном в воду. От меня не ускользает, что он старается не прикасаться ко мне щупальцами, хотя шагаю совсем рядом, а они окутывают нас плотной массой. Но с чего он захочет прикасаться ко мне больше, чем необходимо? Ведь я ему не нравлюсь.
Вода доходит до моих бедер и подола короткого платья. Мы продолжаем идти. Канал оказывается глубже, чем предполагалось, и вскоре погружаюсь по грудь.
– Хм.
Тэйн