орденоносным майором. Это был настоящий боевой офицер, и он наверняка знал, что такое офицерская честь.
– Так, Ошеха! Я хочу услышать от вас, что же все-таки произошло между вами и вашим командиром взвода. И заметьте, сержант, что от ваших слов очень многое будет зависеть! Я слушаю!
Андрей промедлил всего секунду:
– Все изложено в моем рапорте, товарищ генерал-лейтенант! И, наверное, в рапорте старшего лейтенанта Дзюбы…
– Ты не ерепенься, юноша! – Генерал в упор взглянул на Андрея. – Если бы мне было достаточно этих двух бумажек, то ты уже ехал бы в какой-нибудь из «дизелей»[6]! Но я и все здесь присутствующие старшие офицеры прекрасно знаем, кто такой Дзюба и какой он командир, мать его! И при этом его взвод по показателям один из лучших в училище! Следовательно, это заслуга его замкомвзвода, то есть вас, сержант Ошеха! «Спустить на тормозах» его разбитое лицо и дать вам возможность все же сдать выпускные госэкзамены при всем моем желании уже не получится – за делом следят представители военной прокуратуры. Поэтому, сынок… Я буду принимать решение на основании твоей откровенности и правдивости… И если у меня или у кого-нибудь из присутствующих здесь офицеров возникнет хоть малейшее сомнение – вы, сержант, будете преданы суду военного трибунала! А теперь говори, сержант!
Андрей не стал ничего скрывать. То есть вообще ничего! И даже того, что не было отражено ни в одном рапорте, в частности, то, что он выпил с родителями и своей будущей женой немного шампанского… В общем… Через десять минут все присутствующие знали всю подноготную скандала с последующим мордобоем.
Генерал слушал внимательно и все это время пристально смотрел Андрею в глаза. А Андрей… Он чувствовал свою правоту и поэтому ни разу не отвел взгляда.
«…Будь что будет! Только… Тамарку мою жалко! Да и Тэймураз Сосоевич будет расстроен… Но я ведь защищал честь любимой женщины!..»
Сержант закончил свой рассказ и…
Молчание затянулось… Андрею больше нечего было сказать, а присутствующие в генеральском кабинете командиры молчали. Как и сам начальник училища. Эту гнетущую, давящую на плечи тишину через несколько долгих минут сам генерал и нарушил.
– Так! – Он с силой хлопнул ладонью по столу. – Иди, сержант. Подожди в приемной.
«…Что теперь, Андрюха? Что решат-то?»
Он метался по приемной, как тигр в клетке, а молоденькая секретарша только стреляла глазами в его сторону. Наконец раздался зуммер селектора, и из динамика раздался генеральский голос:
– Сержанта Ошеху ко мне!
Девушка с погонами сержанта сверхсрочной службы посмотрела на Андрея и произнесла единственное слово:
– Иди!
– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
– Заходи, сержант!
Андрей опять вошел в этот просторный кабинет и остановился, в ожидании своего «приговора».
– Значит, так, Ошеха! – Генерал поднялся, вышел из-за стола и приблизился к Андрею. – Мы приняли решение… Хоть и не единогласное… Служить хочешь, сержант?
– Так