операции, который не позволит свернуть с намеченного пути. Именно поэтому Дронов поспешил вернуть из Канады Осипова.
Но этого мало – в таком серьёзном деле не обойтись без поддержки КГБ. Дронов делал ставку на тогдашнего главу ведомства, но Осипова этот вариант не устроил – вскоре после начала перестройки главой КГБ стал Бочков. В чём причина такой перестановки? А дело в том, что Осипову нужен был человек, которым он мог бы манипулировать. Бочков, возможно, разбирался в тонкостях работы спецслужб, но, судя по его высказываниям, не обладал достаточными знаниями и интеллектом, чтобы самостоятельно ориентироваться в большой политике.
Дальше всё пошло по намеченному плану – Осипов убедил Долгачёва вывести войска из Афганистана, затем из Германии. После этого приказал долго жить Варшавский договор, и страны Восточной Европы, а затем Прибалтики вышли из-под опеки Политбюро ЦК КПСС. Однако, когда заходил разговор о радикальных переменах в политической жизни страны, Долгачёв упирался:
– Мы не имеем права пустить под откос то, что сделано за семьдесят лет советской власти. Нас люди не поймут!
– Михал Сергеич! Людям нужна еда, а не лозунги. Пока государство всё держит в своих руках, ничего хорошего не будет. Нужно разрешить приватизацию госпредприятий, а потом…
– Нет! Развалить социализм я не позволю!
Тут только Осипов понял, что с Долгачёвым пора кончать. Но кого посадить на трон вместо него? Этот вопрос Осипов не раз задавал самому себе, но в итоге понял – «подставить» Долгачёва и всю большевистскую верхушку он сможет, а вот подготовить замену Долгачёву… Это для него задача непосильная, староват уже для того, чтобы нового ученика натаскивать. Да это и не нужно, поскольку есть подходящая фигура – Птицын прёт, как танк, надо только в советники будущего президента отрядить надёжных людей, чтобы не позволили свернуть с пути.
А потом случилось ГКЧП. Единственным человеком, который мог подсказать заговорщикам эту идею, был Осипов, но сделал он это не напрямую, а через послушного Бочкова. Необходимым условием успеха было участие всех подразделений КГБ, включая дивизию имени Дзержинского, но Бочков на уговоры не поддавался:
– Александр Николаевич! Я понимаю, что от Долгачёва надо избавляться, пока он не угробил всю страну. Но вводить в Москву войска… Это уже слишком! Много людей может пострадать.
– В таком серьёзном деле жертвы неизбежны. Историки найдут нам оправдание, а вот чего не простят будущие поколения – это если пустим всё на самотёк.
– Так-то он так, однако вспомни, что было в Вильнюсе, в Сумгаите. Нас никто уже не боится! Совсем иначе было при Сталине.
– Владимир Александрович! Ты абсолютно прав, в этом всё дело, то есть нужна твёрдая рука, которая наведёт в стране порядок.
– И всё же боязно. А вдруг войска не подчинятся, откажутся танками людей давить? Тех, что выйдут на улицы, чтобы Долгачёва защищать.
– Эх,