институт. Позже сын деда Зиновия вносил деньги на общинный счет, чтобы не беспокоиться о том, будет ли тепло в родительском доме, получат ли они общинное молоко, муку и яйца.
О сыне деда Зиновия Ярмилу пришлось выслушать немало. Он и фотографии смотрел, и имена всех дедовых внуков запомнил. Формально Зиновий был не одинок – сын, много лет отработавший на железной дороге, ушел на повышение в столичный главк, и перестал приезжать в общину. Раньше привозил внуков к деду с бабушкой, а когда выросли, ездить не заставлял. Повзрослевшие внуки из столицы только в отпуск на море летали, к Зиновию не заглядывали, отговариваясь тем, что неудобно из Минеральных Бань до Метелицы добираться.
Зиновий и сыном, и невесткой, и внуками гордился, и, одновременно, печалился.
– Они меня к себе зовут, сюда никто не вернется. А я раз в столицу съездил, две недели погостевал, еле отплевался. Шумно, людей и оборотней толпы, еда химическая, машин столько, что на улице дышишь одними выхлопными газами. Нет, это не для меня.
Ярмил кивал, слушал хвалебные истории, немного жалел деда и старался ему помогать. Дом у Зиновия был крепкий, но ветшающий, второй этаж и деревянный балкон требовали ремонта, и один из своих отпусков пришлось потратить на заказ и доставку материалов и надзор за бригадой строительных рабочих. Дед вздыхал, что Ярмил из-за него не съездил на море, не слушал объяснений, что моря в планах не было, постоянно благодарил и собирал со всех домов Метелицы кулинарную дань, чтобы стол ломился от блюд на завтрак, обед и ужин.
Когда Гвидон пошел на повышение, снова стал командиром Ярмила, а потом надумал переводиться в Лисогорск на должность заместителя командира ОМОНа, случилась очередная развилка судьбы. Очередные перемены не по своей воле. Гвидон не сомневался в том, что Ярмил переведется вместе с ним. Казимир и Бартош тоже были уверены, что он вернется на прежнее место службы, в ОМОН: «Мы же стая!». Ярмил кивал и разрывался – он обвыкся в Ключевых Водах, унитазное проклятье перестало действовать, Калина подарила ему венок с печальником, а инструкции Светозара помогли усмирить домового. Только-только жизнь наладилась, и снова переезжать?
Но и несомненные плюсы на горизонте маячили. Печальника можно было перевезти, от Лисогорска до Метелицы было ближе, и Ярмил мог скататься к деду Зиновию на выходные, чтобы проследить за ремонтом или генеральной уборкой. Дочка Гвидона, шкодливая Светланочка, часто гостила у дедушки с бабушкой и Ярмил уже привык с ней играть. Волк – в прятки, он – в морской бой и детское лото с яркими карточками. В Метелице хорошо кормили, давали еду с собой, а еще рядом, в бывшем доме лесника, жил рысь-огнеборец Ларчик с красавицей женой и шустрыми котятами. С Ларчиком Ярмил ходил на рыбалку охотнее чем с Гвидоном – не надо было распутывать лески, забрасывать снасти. Накидаешь с вечера прикормки, а потом собираешь в садок рыбу, которую рысь лапой из воды достал. Раздашь потом шакалам, и все радуются – и дядя Ромуальд с тетей Розой,