сейчас: Романовы, Нарышкины – кто?
– Эх, Петр Алексеевич. Пресеклась царствующая династия разом в одна тысяча девятьсот восемнадцатом году, а расстрел царской семьи Романовых положил конец монархии российской.
– И кто это порешил семью царскую разом? – Петр сильно затянулся, заметно напрягшись.
– Новая власть. Власть рабочих и крестьян.
Петр переменился в лице. Оно приняло злобное выражение, несколько схожее с тем, что я видел в первых фильмах про Петра Первого.
– Как чернь подняла руку на царя, на ставленника Божьего? – Он не проговорил, он прохрипел с натугой. Лицо его побагровело, глаз задергался. – Вы что здесь, белены объелись? Супротив царя, супротив Бога пошли?!
– Успокойтесь, Петр Алексеевич, почти сто лет назад это было. Страшное было время, тяжелое для России. Но эхо того времени до сих пор тяготит государство, слишком громадную цену заплатила Россия и за недальновидную политику последнего царя, и за бунт народный, который подорвал надолго устои государства. Да что я говорю. Я могу фильмы показать, если время найдете. Сами все и увидите, как было на Руси после вашего правления.
Последнюю фразу надо было попридержать.
– После моего правления? – повысил голос царь, но, спохватившись, взял себя в руки. – Голова кругом идет, с ума бы не сойти. Все как во сне, бред, да и только. Правду говоришь, вестник?
– Правду, государь. Пойдемте, я кино вам покажу про нашу действительность, как мы сейчас живем.
– А где это, далеко? У меня дел по горло.
– Да нет, недалеко, в соседней комнате.
Он воззрился на меня.
– Опять штуковину покажешь заморскую?
– Да, телевизор называется. Своего рода окно в мир, в мир нашей действительности.
Мы прошли в соседнюю комнату, где сидел мой младший сын и резался в «Контр-страйк». Он был в наушниках и даже не обратил на нас никакого внимания, киберпространство полностью поглотило его.
– Это мой младшенький на своем компьютере в игрушку играет.
Петр впился взглядом в его монитор. На экране мордоворот, до зубов вооруженный различным оружием, которое моментально появлялось в его руках, от ножа до автомата, носился по этажам, поливая огнем появляющихся солдат.
– Это что за оружие у него? – ткнув пальцем в монитор, произнес пораженный Петр. – Или это выдумка какая?
Сын сдернул наушники, обалдело глянул на Петра.
– На Петра Первого похож. Вы кто?
– Да Петр Первый и есть, – расхохотался царь. – Смотри, знают меня. – Он горделиво взглянул на меня. – Знают и помнят. Стало быть, правильное дело на Руси делаю, правильное, что и сейчас помните. Так из чего стреляют-то?
– Да из «калаша», из М-16, из «Глока», – приходя в себя, пробормотал сын.
– Ты по-нормальному скажи, – сказал я, – даже я с трудом понимаю, о чем ты говоришь. – И, уже обращаясь к царю, поясняю: – Это новые виды современного оружия, но здесь у него мультик, я потом настоящее покажу. А вот