выдохнул клуб дыма.
– Ничего не понял. Что за ракеты? Что за радары? И как это из пушки выстрелить сорок выстрелов в минуту? И пушек-то маловато. А попасть в мишень на расстоянии семи миль – тут уж перебор. Ее глазами-то не увидишь, чтобы попасть. Что-то темнишь, вестник, или недоговариваешь. Понял, что велик корабль, велик. Сто двадцать пять саженей, двенадцать этажей, весь из железа – даже представить не могу. Далеко ушли ваши корабелы, далеко. Ну а другие картинки его покажь, вьюноша, – обратился он к моему сыну.
Сын запустил слайд-шоу, и на мониторе появились впечатляющие фотографии крейсера с разных ракурсов. Останавливая некоторые, я давал пояснения, чтобы хоть как-то продемонстрировать Петру возможности корабля. Очень впечатлила его картинка с запуском ракеты, которую я как мог, на пальцах объяснил. А возможность поражать противника на расстоянии до пятисот миль с помощью ракет просто развеселила его.
– Ну, ты это врешь, быть такого не может.
– Да очень даже может. Эти ракеты среднего радиуса действия. Есть ракеты стратегического назначения. Вы бы в свое время могли обстреливать с помощью таких ракет Стокгольм, не выезжая из Москвы. Хотя для такого города хватило бы и одной ракеты. Король Карл потерял бы все свои войска от одного такого выстрела.
– Уж не в преисподнюю ли я попал? Это что за оружие такое дьявольское? Мы о таком и помышлять не смели. Это ж сколько людей убить можно, винных и невинных? А город? От него ничего же не останется. И для чего такая победа, если нельзя воспользоваться трофеями, товарами?
– И это еще полбеды, – мрачнея, добавил я. – На это место лет триста нельзя будет зайти. Все будет заражено радиацией.
– А это что еще за напасть?
– Радиоактивное излучение. Это как солнце излучает свет и тепло, так и эта местность триста лет будет излучать смерть на многие десятки километров.
– И вы до сих пор воюете? – изумился Петр. – За триста лет после нас… – здесь он поперхнулся, – вы еще не навоевались? Уж можно было все завоевать и перезавоевать. Только торговать и к друг другу в гости ездить, удивлять новинками, диковинными машинами, достижениями ученых мужей.
– Так ведь она, торговля, и есть источник всех войн. Войны за рынки сбыта. Ведь вы сами окно в Европу рубили не топором. Мечом.
– Какое окно? – машинально переспросил Петр.
– Это так называлось завоевание выхода в Балтийское море. И, стало быть, война, многочисленные жертвы, которые были принесены для осуществления вашей мечты. Об этом любой школьник у нас знает, правда, сын?
Тот переводил взгляд то на меня, то на Петра и улыбался такой улыбкой, которая однозначно указывала на то, что психотерапевт был бы сейчас кстати.
– Чего молчишь? Или ты не знаешь по истории про эти северные войны России со Швецией за выход к Балтийскому морю?
– Ну, проходили. Что из этого?
– Вот, – торжествующе посмотрел я на государя. – Петр Алексеевич, за триста лет после вашего правления