собрал нас вместе.
– За тысячелетнюю историю отбора на тот свет еще никто из тех, кто добровольно выбрал смерть, не смог добиться успеха в ходе первого тура, – объявил он.
– За тысячелетнюю историю отбора на тот свет еще никто из тех, кто добровольно выбрал смерть, не смог добиться успеха в ходе второго тура, – веско добавил Саби.
– Эй, значит, мы все равно провалимся? Независимо от того, будем участвовать или нет? Тогда какого черта нам вообще напрягаться с кастингом? – снова возмутился очкарик.
– Ну вот! Что я говорил? Я не собираюсь принимать в этом участие. Что-то тут нечисто. Может, кому-то известно про махинации со стороны организаторов? Наверное, они имеют какую-то выгоду от проведения дурацкого конкурса, – проворчал кто-то.
Мачон и Саби сделали вид, что не слышат.
– Это значит, что кастинг для тех, кто добровольно выбрал смерть, очень сложный, – сообщил Мачон. – Еще это значит, что в случае неудачи ни в коем случае нельзя отчаиваться, а, наоборот, нужно постараться сделать все возможное. В ходе прослушивания постарайтесь быть предельно искренними, как перед самими собой. Так тысячелетиями проходил кастинг, но в этот раз все может измениться. Дерзайте с надеждой, что победитель будет выявлен с первого тура.
– А можно не называть нас без конца теми, кто добровольно выбрал смерть? – недовольным тоном попросил модник. – Не очень-то приятно слышать.
– Ли Сучжон! А как прикажешь называть того, кто добровольно выбрал смерть, как не тем, кто добровольно выбрал смерть? Возраст – двадцать девять лет, не дожил еще тридцать пять лет. Как прикажешь называть того, кто не дожил тридцать пять лет? Может, назы-вать его не тем, кто добровольно выбрал смерть, а предателем? Ну да, это больше подходит! Ведь ты предал те многочисленные души, желавшие родиться на белый свет, и нас, тех, кто помог тебе. Да знаешь ли ты, сколько я ломал голову над тем, какие задачи ты должен выполнить в течение своего жизненного срока, отмеряя предназначенное тебе время? Эх, да откуда тебе это знать! – печально вздохнул Мачон.
– А мне кажется, что Ли Сучжон прав. Не надо при каждом удобном случае напоминать нам, что мы добровольно выбрали смерть. Мы и так это знаем. А ваши напоминания заставляют нас чувствовать себя виноватыми, – признался Мёнсик.
– Вот-вот. Только представьте, насколько нам было тошно, раз мы ее выбрали. – Сжал кулаки Сучжон.
– И вправду, не от хорошей же жизни все случилось, – дружно согласились с ним сразу несколько присутствующих. – Мы тоже хотели жить, но было невыносимо тошно.
– Не смейте говорить, как вам было тошно. Великое множество душ, не прошедших отбор на воплощение, плачут от отчаяния в тщетном ожидании своего шанса. В такие дни от звуков их рыданий сотрясается земля, а я вынужден сидеть сложа руки, не в силах ни на чем сосредоточиться. Но я не могу заставить их замолчать, не могу приказать им прекратить плач скорби! Я понимаю, насколько им тошно, и сочувствую им. Не обретя жизнь и не попав в мир живых, они вынуждены тысячи лет скитаться бестелесными. Не имея плоти,