в его представлении Англия – справедливая страна, и он знает по опыту, что даже там, где закон был нарушен или попран, желание пойти навстречу и элементарная вежливость позволяют загладить на удивление глубокие ухабы.
Толстый входит первым, тонкий вторым, а замыкает шествие Джо – в знак того, что бежать он не намерен и входят они исключительно по его настоянию. Он предлагает гостям чай и удобные кресла – увы, они отказываются. Тогда он заваривает чай для себя, и тонкий все же соглашается выпить чашечку и даже угощается макаруном. Толстый пьет воду, много воды. Подкрепившись, Джо показывает им наиболее любопытные части своей мастерской (эдинбургские напольные часы, а также незаконченного автоматона-шахматиста, которого он мастерит на заказ по подобию знаменитого Турка), после чего тонкий сцепляет руки домиком, давая понять, что пора переходить к делу.
– Меня зовут мистер Титвистл, – говорит он, – а это – мистер Каммербанд. Сразу оговорюсь: фамилии настоящие. Жизнь причудлива и удивительна. Если вам вздумается пошутить по этому поводу, мы вполне способны переварить шутку и даже посмеяться вместе с вами.
Он демонстративно улыбается, показывая, что действительно это умеет. Мистер Каммербанд поглаживает себя по животу, давая понять, что лично он вполне способен переварить не только эту, но и любые другие шутки.
Джо принимает эти слова за своеобразное испытание. Улыбается с притворной вежливостью, даже сдержанностью. Уж он-то знает, каково иметь странную фамилию, и смеяться не намерен. Зато протягивает руку каждому из гостей. Мистер Каммербанд моментально ее пожимает. У него очень мягкая кожа, а рукопожатие легкое и энергичное. Джо поворачивается к мистеру Титвистлу.
Мистер Титвистл даже не подается вперед. Его тело находится в безупречном равновесии, безупречно занимает отведенное ему пространство. Он пожимает руку Джо с таким видом, словно тот в любой момент может поскользнуться и упасть – в таком случае он охотно предоставит в его распоряжение капитальность своих ног восьмого размера и крепость адвокатских бедер. Волос у Титвистла крайне мало; лысину окутывает легкая седая дымка, похожая на пушок окаменелого персика. Посему установить его возраст невозможно. Сорок пять? Шестьдесят?
Он смотрит на Джо спокойно и без тени неловкости. В его серых добрых глазах нет ни намека на неприязнь или недовольство. Это глаза человека, готового протянуть руку помощи и выразить сердечные соболезнования. Мистер Титвистл понимает, что разногласия случаются, и люди умные и решительные всегда найдут способ их преодолеть. Если Джо в самом деле поскользнется, мистер Титвистл немедля придет ему на помощь. Мистер Титвистл не видит никаких причин для взаимной неприязни между теми, кто волею судеб оказался по разные стороны воображаемой теннисной сетки. Ведь в первую очередь он – приятный человек.
Джо с тревогой замечает, как в нем начинают пробуждаться старые, забытые за ненадобностью, непрошеные инстинкты. Тревога! Тревога! Подать сигнал к погружению, продуть балласт! Идти тихо, идти