и Жак, и Фанни в ужасе вскочили с места:
– Что случилось?
– Дело в том… в том…
Поначалу он не мог вымолвить ни слова и, рухнув на стул, сорвал с сорочки накладной воротничок, и тяжело задышал. Видя, что брат сильно взволнован, Андре похлопал его по плечу. Нет, он не болен…
– Ты откуда? Что случилось?..
– Ничего не случилось! Ничего… Я всего лишь вынужден уехать!
– Уехать? Надеюсь, ненадолго?
– Кто знает… В путешествие отправляюсь!
– В путешествие… И куда?..
– Мне в Америку надо ехать… по делам… это связано с заводом…
– Так чему ты удивляешься! Рано или поздно пришлось бы ехать.
– Мне даже страшно представить, что я уеду из замка, оставлю тут малышей… Ты должен меня понять! Не хочу расставаться с Жерменой и Франсуа…
– Давай я поеду вместо тебя? Если, конечно, это возможно, – предложил Жак.
– Нет, нет! Невозможно, – вздохнул Андре, – мне самому придется ехать…
– Тогда почему бы тебе не взять с собой детей?
– Я об этом думал… но сейчас не могу… не могу!.. Нет!.. Потом!.. Потом я тебе напишу, и ты привезешь их мне… через несколько месяцев…
– Через несколько месяцев?
– Не спрашивай меня больше ни о чем! Хватит! Позаботься о них, ладно?.. Люби их!
Он распахнул руки, и братья долго сжимали друг друга в объятиях.
– Я больше ничего не могу вам сказать, – нарушил Андре тишину, – только то, что сегодня вечером я еду в Париж, откуда утренним поездом отправлюсь в Бордо. А тебя, Жак, я оставляю управляющим всеми моими делами. Ты будешь исполнять обязанности патрона. Вы переберетесь жить в Ла Розрэ, и во всем меня замените!.. Вот бумаги, предоставляющие Жаку всю полноту власти и определяющие его долю в доходах. Все законно. Только что был у нотариуса!..
– Так ты вернулся из Жювизи?
– Да.
Ответ прозвучал сухо, словно Андре давал понять: никаких больше обсуждений, никаких объяснений. Фанни и Жак переглянулись и больше не вымолвили ни слова.
– Проверь эти бумаги, – снова сказал брат, – а я вернусь в замок. В четыре утра буду у вас. Подпишем наше соглашение, потом я возьму машину и поеду в Париж. Предупреди шофера.
Тяжело вздохнув, он встал и направился к двери. Только Андре скрылся за дверью, как Фанни бросилась на шею мужу, не в силах скрыть охватившие ее радость и веселье, переходившие в исступленный восторг. В глубине души она ненавидела Андре и считала, что он специально не предоставил им места, равного своему собственному, хотя, по ее мнению, они это заслужили.
Он уезжает – как же им неожиданно повезло, наконец-то!
– Ах, дорогуша, дорогуша!
В ее речи снова появился британский акцент, который некоторое время назад пришлось забыть, поскольку они занимали весьма скромное место в обществе, а англомания была в чести исключительно среди высшего света.
Жак с трудом сумел успокоить жену:
– Подожди, дай ему хотя бы уехать!
Но как только