Киваю. Он. – Так давай сломаем его? Делов-то, они сами жестко играют.
– Ага, заработаем удаление и в меньшинстве играть будем. Идея супер, забудь ее. Так добьюсь.
– Нам уезжать через три дня, Ромео, когда успеешь?
Да помню я про три дня. Помню все… Потом сборы еще на все лето почти!
– Не знаю, – отвечаю честно. Я пока понятия не имею, что мне делать. – Но что-нибудь придумаю.
– Не просри снова, – говорит Леха.
– Больше точно нет.
Не в этот раз.
Из-за жесткого расписания и запрета покидать гостиницу во время выездных игр увидеться с Аленкой сегодня больше не выходит. Но я, как пятнадцатилетний пацан, ищу ее во всех соцсетях и добавляю везде. Раньше не делал этого, чтобы проще было забыть. Все равно не забыл.
Смотрю все фотки, любуюсь, ищу следы этого клоуна, но нигде его нет. На всех фотках Аленка одна, хотя это же наверняка не значит ровным счетом ничего. Но идиотская надежда в груди подсказывает, что это хороший знак. Предпочитаю ей верить.
Утром иду на рентген, хотя после покоя в целый вечер чувствую себя почти отлично. Опасения Алены не подтверждаются – ничего страшного нет, реально обычное растяжение, хоть и сильное. На спортсменах такие травмы как на собаках заживают. Врач прописывает мази, фиксатор и рекомендует побыть в покое пару дней, но последних слов я уже не слышу. Как только добираюсь до дворца, сразу иду в кабинет Алены.
До льда у нас еще целых сорок минут, а значит, минут пятнадцать на то, чтобы побыть с Аленой, у меня есть.
Пусть не ворчит, что я снова притащился, она сама говорила принести ей результаты рентгена, я просто делаю это с чуть большим удовольствием, чем должен был.
Стучу к ней своим привычным стуком и вхожу сразу, не дожидаясь приглашения. Видел я, как она от меня отскочила вчера, когда кто-то постучался. А я готов принять удар и увидеть какую угодно картину, даже если она там на столе с этим Максимом…
Но, к счастью, картина куда более приятная. Аленка стоит на стуле и, по-видимому, стирает пыль со шкафов, с трудом дотягиваясь туда даже со стула из-за своего роста.
– Помочь? – спрашиваю, но она, судя по всему, мой стук не слышала, поэтому дергается резко от страха и чуть не падает с этого стула.
Успеваю сделать шаг к ней и удержать за бедра, чтобы не упала на пол и не сломала себе ничего.
– Отпусти, – сразу же рычит, хотя еще на ногах не стоит нормально, все еще пошатывается.
Приподнимаю ее, не меняя положения рук, и ставлю на пол. Не хватало еще ей тут покалечиться.
– Пожалуйста. – Делаю вид, что она не колючка совсем, забираю из ее рук тряпку и сам встаю на этот несчастный табурет, в два широких движения руки стирая все остатки пыли, до которых она не дотянулась.
– Спасибо, – говорит негромко, но с такой злостью, как будто я не стер пыль, а сам туда засыпал ее и по всему кабинету растащил.
– Еще где-то нужно?
– Нет. Слезай, вообще, у тебя нога.
– У меня две.
– Ха-ха, как смешно, – ворчит. – Ты сходил на рентген? – Малышкина отходит к