покачал головой.
– Нет. Мне нужен только Духовный Дом Хакана. А он как раз заведует обработкой Иномирцев в Тафаларе. Выгода всем. Мне и вам.
– Меня в свои дела не впутывайте…
– Ты уже впутан, Оками. Ты ослабил армию ниудов, когда уничтожил Цуо. О твоём подвиге Стокняжье слагает легенды, о тебе теперь знают даже дети, хотя подвиг считается посмертным, увы. Но как бы там ни было, мы смогли отбиться в День Бартла и противостоять армии Стокняжья. Теперь наша очередь. Мы дождёмся Дня Сидха, и тогда враг не выстоит.
Я хотел вскочить, но цепи не дали даже руки поднять.
– Война?.. Война уже идёт?
Тарэта с отцом переглянулись.
– Идёт, Кирилл, – ответил отец. – На восточной границе с Котлованами.
От ужаса меня вжало в кровать. Какого хрена он меня держит? Сколько я тут вообще уже торчу?..
– Ты должен меня отпустить!!! – заорал я на отца. – Ты совсем чокнулся со своим экспериментом?! Папа, отпусти меня!
Тяжёлый вздох отца оповестил о том, что разговор, скорее всего, на этом завершится.
Так и вышло.
Они оба сразу же направились к выходу.
– Дадим ему время, – сказал отец строго. – Мой сын ещё думает.
– Пусть уж лучше думает, чем сражается на стороне Стокняжья…
На этом меня снова накрыл красный парализующий туман.
***
Таких пробуждений я насчитал уже пять.
Просыпаюсь, пытаюсь применить силы, понимаю, что бесполезно, затем вижу отца, выслушиваю вопрос «Готов ли ты выступить на стороне Котлованов и возродить величие рода?» и говорю «Отпусти меня, папа, давай обсудим всё как нормальные люди».
А потом отключаюсь.
Он не отпускал меня, но и не мог насильно заставить присягнуть Котлованам. От отчаяния у меня даже возникала мысль обмануть отца, согласиться и сбежать, но начиная разговор, я уже понимал, что отец видит меня насквозь. Он слишком хорошо знал своего сына и чуял враньё на полуслове, а потом сразу вставал и уходил.
Я просыпался то лёжа на кровати, то сидя в кресле, постоянно в разных комнатах, но всегда в цепях. Понятия не имел, кто за мной ухаживает. Просто видел, что у меня аккуратно подстрижены ногти, что на мне очередная новая одежда, чувствовал, что от меня пахнет свежестью и даже каким-то парфюмом, что мышцы не болят и не атрофируются, что я в отличной физической форме.
И каждый раз просыпаясь, я не знал, как долго пробыл в отключке.
День? Месяц?.. Два месяца?
Не знал, что происходит на фронте, живы ли мои друзья, жив ли мой учитель, жива ли Джанко, Акулина, существует ли Академия и Янамар. Существует ли Тафалар. Или всё это превратилось в руины.
И вот проснувшись в очередной раз, я, как всегда, никого в комнате не обнаружил. Отец обычно заходил только через минуты две-три после моего пробуждения.
Сидя в кресле, в своём привычном скованном положении, в цепях по рукам и ногам, я всё же разглядел кое-что новое – то, чего при прошлых пробуждениях не видел.
На вороте моей рубашки небрежно