сил.
***
– Как твой медвежонок? – спросила Ванда, когда вошедший в таверну Юкас уселся за стойку.
– Плохо, он умрёт сегодня или завтра, – махнул тот рукой.
– Я передала для него лекарство, твоей девчонке. Если уж ты приволок её к нам, позволь спросить, почему она такая грязная и так легко одета?
– Ванда! Любовь моя! Она не моя! Хочешь, возьми её себе! – с некоторым раздражением ответил Юкас.
– У меня на шее сидят двое олухов сыновей, их бабы и тупоголовые внучки! – весело ответила трактирщица. – Это не считая всех остальных убогих, согретых теплом моего внимания, вроде тебя и Теи!
Сыновья у неё были умными и крепкими малыми, обладали весёлым нравом и обожали мать. Их жёны были красавицами и замечательными хозяйками, а свекровь свою разве что не боготворили. Внучки – симпатичные, хорошо воспитанные и сообразительные девушки. Никто из них не сидел у неё на шее, у всех было занятие, позволяющее неплохо зарабатывать на жизнь. Но такова была природа Ванды – ругать всё, что ей было дорого.
– Я передам девчонке еды, не вздумай съесть всё сам! И ещё трав. Подойди ко мне, когда соберёшься восвояси.
В дверях таверны появился Занг с отцом и младшим сыном – тем самым пареньком, что нёс карты вчера. Старик подмигнул хозяйке, та смущённо улыбнулась, ни обронив в его сторону ни одного слова.
***
Когда Юкас вернулся домой, девочка вычёсывала старого медведя. Делала она это старым гребнем со сломанными зубцами, который нашла тут же, в сарае. Шерсть животного свалялась и плохо распутывалась. Медведю не слишком нравилось, то, что с ним делали, но он ни разу не огрызнулся на ребёнка. Юкас с удивлением наблюдал за этой картиной. Этот медведь не отличался дружелюбием и снисхождение проявлял лишь к хорошо знакомым людям.
– Эй! Как тебе это удалось? – спросил Юкас, приближаясь к ней. – Как он подпустил тебя?
Лотта пожала плечами:
–Я сказала, что хочу ему добра, и он услышал.
Юкас хмыкнул и продолжал смотреть, с каким-то нелепым желанием, чтобы она больно дёрнула медведя, а тот вскочил бы, зарычал, показывая большие жёлтые клыки, один из которых сломан почти до самого основания, ударил девчонку лапой, отбросив её от себя. Но она спокойно продолжала своё занятие, выбирала свалявшуюся шерсть и, кажется, ни капли не боялась.
– У твоего отца был медведь? – спросил Юкас.
– Нет, что ты! Он себя-то с трудом кормил. А про нас с братом и вовсе забывал.
– Мне это не интересно – все эти семейные подробности, – безразлично сказал он.
–Ты же сам спросил, – удивилась девочка.
–Я спросил не про отца. Ты предпочла остаться в сарае с медведями, тогда, когда я звал тебя в дом, управлялась с больным медвежонком, вошла в доверие к Джуте. А сейчас вычёсываешь медведя, который не любит внимания, терпеть не может, когда к нему прикасаются, и он совсем недавно за такие же действия чуть не убил меня. В той убогой деревеньке, где ты выросла, наверняка, был лишь один медведь – у главы