идеологии, создана масса работ обобщающего характера, в которых в качестве ключевого выступает понятие «государственная идеология». Однако именно данное понятие встречает у исследователей настороженное к себе отношение. Некоторые из них категорически не приемлют его и предпочитают пользоваться синонимичными понятиями. В этой связи примечателен тот факт, что в процессе научного возрождения базового понятия «идеология», которое было дискредитировано и фактически выведено из оборота в отечественной науке на рубеже 80–90-х годов прошлого столетия, первоначально было легализировано понятие «идеология государственности» как ответ на насущные потребности государственного строительства и лишь затем, также в ответ на новые потребности политической жизни, наряду с ним стало употребляться более широкое понятие – «государственная идеология». За этими терминами, как видно, ничего не стоит, кроме очередной утопии в ответ на социальные вызовы, а точнее реакция на неизбежность изменений общественного строя.
Таким образом сегодня сформировалось новое осмысление применения понятий идеология и утопия, как – «идеологическая утопия», которая требует уточнение содержания понятия «политическая идеология», выяснение предметной области и роли в политическом процессе государственной идеологии, и которые стоит в ряду самых актуальных проблем философской, научной, экономической и политической жизни планеты. Эту задачу так или иначе приходится решать, так сказать, как неизбежность, в ходе поиска ответов по большому числу практических вопросов государственной и общественной жизни планеты, ради её будущего.
Начало Времён
Беседа не спешная, даже больше в молчании, о всем происходящем на этом свете в этом Мире представляется так, как будто несколько человек, сидя за круглым столом размышляют о судьбе человека, об истории человечества вообще и о её значении для жизни в целом, как некоего события, произошедшего во времени, и предполагают увязать эти понятия, по своему содержанию мало друг-другу подходящие и даже противоречащие себе же. Они затрагивают вопросы, как например бесконечность в философии и жизнь человека, ограниченная сама в себе, во времени, в передвижении и возможности ее развития, даже в некоторой степени вектора её направленности, как некоего определённого выбранного пути. То есть они вдруг остановились в размышлениях перед тем, что перед ними возник вопрос: а есть ли у этого пути цель? Пусть даже не конечная, а хотя бы некоторое осмысленное направление, что ли, то есть он же – человек существует, живёт же ради чего-то или может быть кого-то? Вот в чём вопрос. Даже не вникая в суть их беседы сама мысль о жизни дает странное ощущение беспомощности и главное ненужности сих размышлений. Ничто не исчезает и не происходит по велению высших сил, а лишь с их разрешения, а точнее согласия и совета, и потому мысль о том, что результат, то есть решение насущных задач, стоящих стеной перед