центра развлечений не может не уметь подобрать ключи к даме. Блин, ну и задала ты мне задачу!
– Но ты же справился!
– Не справился бы, если б не старые связи: спасибо, добрые люди пошли навстречу. А то бы вообще ничего не получилось!
– Ты что, подсунул её какому-то олигарху? – Она хихикнула.
– Ну, с этим-то Ирка справится намного лучше меня! Для неё главное, чтобы ей предоставили возможность, а уж свой кусок пирога она отхватит и без посторонней помощи. Кстати, в этом вы с ней просто сёстры по духу.
– Что за чушь? Чем мы можем быть с ней похожи?
– Да вот как раз общее между вами и наблюдается! Вы обе используете мужиков. Правда, Березина при этом расплачивается за оказанные ей услуги, а ты просто динамишь.
– Что?! – Она даже подскочила от возмущения. – «Динамишь»?! И это говоришь ты, который раскрутил меня даже на «американку»?
– Я сейчас не о себе.
Таранов наслаждался произведённым эффектом. Ей хотелось ответить ему такой же обидной колкостью, но он был нечувствителен вообще к любым поддёвкам.
– Что, жалеешь Левандовского? – Лиза снова уселась, немного успокоившись.
– Скорее, сочувствую.
– Не переживай за него. К тому же я всё равно вряд ли в его вкусе. Да и он не в моём.
– Странные вы, бабы. Вот он не в твоём вкусе, а ты собираешься жить с ним в одном доме.
– Ты правильно сказал: только в его доме – ничего больше.
– Ну, я ж и говорю: динамишь, – усмехнулся он.
– Может, хватит уже цепляться ко мне?
– Я не цепляюсь – я даже горжусь тобой. Не хочешь запатентовать свою придумку? Пополнила бы список идей «Как окрутить миллионера».
– Я отдам её тебе. Хочешь – запатентуй. В счёт моей оплаты.
– Если у тебя что-нибудь выгорит, я, пожалуй, воспользуюсь твоей щедростью. Но только в качестве дополнительного бонуса.
13
Николая Левандовского не приводил в восторг слишком уж свободный образ жизни сына. Лучше бы он слегка умерил пыл, остепенился и завёл стабильные отношения, чем метаться от юбки к юбке и иметь сомнительную славу ветреника. Тем не менее, Левандовский понимал, что со своим положением и внешностью Эдуард просто обречён на успех у женщин, и был готов закрывать глаза на его похождения, пока они не выходят за определённые рамки. Это было его главное и единственное требование к сыну, особенно ужесточившееся с началом противостояния с Черняевыми.
– Я, конечно, всё понимаю: тебе хочется и погулять, и развлечься, – сказал он как-то при подходящем случае. – Но я тебя очень прошу: развлекайся так, чтобы обошлось без скандалов.
Замечание задело Эдуарда: он не видел в своём поведении ничего предосудительного. Что такого страшного в том, что у него нет стойких привязанностей в отношении девушек? Лучше так, чем ложь и лицемерие для поддержания глупых иллюзий. Зато никакими явными глупостями он не страдает, к развлечениям относится лишь как к развлечениям, а не смыслу жизни.