тюремные вещи домой считалось плохой приметой. А на этап много вещей не потащишь – тяжело, да и не все разрешено. Поэтому всяческие пледы, полотенца, куртки, тазы могли за сизошную жизнь поменять десятки владельцев… И забирать себе это бэушное барахло не считалось зазорным. В тюрьме любая вещь ценилась на вес золота – будь то копеечный пластиковый футляр для зубной щетки, полотенце или же расческа… Все без исключения было ценным. И чем дольше человек находился в СИЗО, тем больше у него собиралось таких унаследованных вещей.
У Тамары за годы ее сидения накопилась куча барахла, в том числе и унаследованного, поэтому она забрала себе только Наташкину зимнюю куртку и спортивную сумку. Остальное раздала сокамерницам. Мне достались пушистое махровое полотенце и симпатичная голубая мыльница. Эту мыльницу я через пару лет тоже передала одной из сокамерниц и уверена, что и по сей день ею кто-то там пользуется…
Фаина забрала себе электронный измеритель сахара в крови. Его ценность была в том, что он показывал время – что для заключенного, лишенного часов, было настоящей находкой… Распределили между собой важные предметы гигиены: шампунь и зубную пасту, туалетную бумагу, прокладки, тампоны… Продукты Моториной пошли на общак. То есть их имел право брать каждый, кому они могли понадобиться.
Через пару дней Моторина прислала Тамаре электронное письмо, где она передавала всем привет и благодарила за поддержку, за теплое отношение. Рассказывала, что живет у друзей и присматривает за их ребенком-школьником. Репетиторствует…
Потом она пару раз заказала для всей камеры «платные обеды»… И потихоньку пропала с горизонта. Тюрьма выпустила ее из своих клещей… В итоге Наташа просидела на домашнем аресте около двух лет… А на суде ей дали восемь с половиной лет реального срока… И каково это было – из дома возвращаться за решетку, хорошо уже зная, какой это ад – лучше не думать…
Алла де Гармо
Сначала над Тамарой спала очень тихая и незаметная Света Ясенева. Лет за сорок, худая. С очень грустным лицом. Она молча гуляла с нами на прогулках, а после отбоя – массировала Тамарины белые плечи…
Света была из Выборга, обвинялась по какой-то таможенной статье. А также – по 210-й, поэтому преступление шло как особо тяжкое. Их «организованное преступное сообщество» было достаточно большим – на одной только «шестерке» сидело несколько подельниц. И дело было громким, так как главный обвиняемый являлся владельцем бутиков Cartier, о нем много писали СМИ. Но сама Света – явно просто попавшая под раздачу – была обыкновенной офисной служащей. Не мошенница, не контрабандистка, а простая российская женщина средних лет…
Со мной Света хоть почти и не общалась, но именно она в первый же день отдала мне футболку и нижнее белье, чтобы я могла переодеться. Я еще больше оценила этот жест, когда Свету – примерно месяц спустя – выводили из камеры, и в руках у нее был лишь небольшой пакетик с парой-тройкой вещей. Когда Свету «заказали», то есть крикнули