посуду, а не это дерьмо, – он поморщился, вспоминая наш путь, – и, конечно же, картишки…
– Думаю, в походе не будет времени на игры, – я приподнял бровь.
Рут тяжело вздохнул:
– Мое дело предупредить. Не будешь сам, так мне возьми.
Из чувства острой вины я сдался. Одним хлебом сыт не будешь, особенно если ты Рут. Через четверть часа я вернулся из торговых рядов. Приятель присматривал за лошадьми и явно скучал.
– Держи!
– Это еще что? – поморщился он, приняв деревянную шкатулку.
Я задрал подбородок:
– Лучшая игра по обе стороны моря! Финка или конкор…
– О, нет-нет-нет! – Рут приподнял крышку и взвыл: – В нее и пьяным играть невозможно, дружище!
– Ты просто не запомнил правила…
– И не собираюсь. – Рут спешился и вернул мне подарок. – Гони серебряк, я за картами.
Я вздохнул и полез в сумку. Обменял шкатулку на колоду. На лице Рута застыл немой вопрос.
– Стоило попробовать, – я пожал плечами.
Рут спрятал карты и мрачно предрек:
– Видит солнце, ты прогоришь в первый же месяц.
Я беззаботно махнул рукой. Энтузиазм гнал меня под знамя. Кому, как не Руту, это понимать?
На его глазах я разделался с лучшими гвардейцами, которых предлагала Восния. Когда начнется настоящая битва, я смогу показать свое мастерство в полной мере. Битва против крестьян с шестоперами, палками и стеганками вместо кольчуги? Шутка в сравнении с тем, что я уже прошел на манеже.
Я буду милосерден и справедлив к врагу, ибо уже превосхожу его на много порядков. И маршалы, и даже сам король не смогут обойтись без моих мечей.
От честной славы и достатка меня отделял сущий пустяк – разговор с сержантом. Или на крайний случай с десятником из вольных.
Вместо башни Восходы завели себе в Оксоле целую площадь с двумя казармами, фонтаном, постоялым двором.
Мы привязали коней, и я достал свой счастливый билет под знамя. Тот почти не помялся, все так же хорош. Я еще раз пробежал глазами по заветным строкам. Путь к новому дому, к свободе. Пусть и извилистый, но точно путь.
Все не зря.
К Руту вернулась болтливость:
– Я все думал, просечешь ли ты, отчего у Восходов плату не берут, а у Долов – требуют золотом.
Я вздохнул:
– Потому что пройдохи и взяточники, все до единого. Одни платить не хотят, другие не прочь еще и с тебя нажиться. Чего тут понимать…
Приятеля явно не устроил мой ответ, он покачал головой:
– Будь точнее. Думай еще.
– Это вообще важно? – Я почти его не слушал, высматривая жертву для расспросов. Меня волновало одно: как добраться до сержанта.
– Подскажу. Они меняются раз в сезон, – заметил Рут с таким видом, будто это имело значение.
«Вот! Нашел. Идет более-менее прямо, скорее устал, чем выпил. То, что надо», – я приметил помощника.
– Не понял. Кто и с кем? – Я заспешил к гвардейцу, Рут семенил следом.
– Долы с Восходами. По условиям приема. В Криге.
Я рассеянно кивнул и спросил у