картошечки. Соли нет. И запить нечем. А и не надо. Закурить самосаду. А потом пойду. Закрою глаза. Блаженство. Милая жена моя Алевтина Матвеевна. Свидимся ли еще когда-нибудь? Дети мои… Отец… Мать… Сестры… Один я у них… трава… Березки… Шило… Шью что-то… Не смотрите на меня господин полковник. Не смотрите. Кольцо Вам все равно без надобности. Кто другой забрал бы. Да Вам и палец уже без надобности. Какая разница Вам с пальцем или без пальца в земле сырой лежать? А я жив пока. Ну не смотрите. Стыдно мне. Так стыдно. «Поздно, Ванька. Что ж ты раньше не ушел? Теперь поздно». Сморило вроде. В хате тишина. Нет никого. Речь какая-то на улице. Не русская. Ох ты. Немцы. Фронт прорвали? Или разведчики? Попал. Если человек пять. Револьверы надо взять. Вот я дурья башка. Сапоги взял. А револьверы. Так, четыре. Полные барабаны. Только у полковника. Один выстрел он, по-моему, сделал. Два в карманы шинели. Два в руки. Застегнуться на все пуговицы. Стою, жду. В обеих руках револьверы. Никогда я с двух рук не стрелял. Шаги. Пот по всему телу побежал. Так, ни звука. И дышать тихохонько, как мышка. Шорох. Скрипит что-то. В темноте не видать ничего. К стене осторожно отошел. Вжался. Скрипнула дверь. Руки с револьверами по направлению к сеням. Дрожу. Господи спаси и сохрани. Сохрани и спаси. Кто-то в сенях медленно движется. Не могу думать. Не знаю, что делать. Ужас сковал тело. Присел. От напряжения руки сводит. Ничего не слыхать. В проеме что-то ощущается. Кто-то что ли… Вглядывается. Шаг в горницу. Человек. С ружьем. В мою сторону пошел. Меня не видит. Как это сейчас происходит? Что за наваждение? Будто не я это сижу на корточках весь мокрый от пота. Неподвижно. И он, солдат этот. Неподвижно замер. Если выстрелю – всё. Прибегут остальные и тут такая потеха начнется. Ага. Увидел он меня. Кольцо на правой руке блеснуло. Сейчас стоит, рассуждает. Ну, если ты сейчас медленно начнешь винтовку с плеча снимать, я точно выстрелю. Так. Он это тоже понял. Стоит. Думает. Учащенно дышит. Главное не делать резких движений. Тогда все хорошо будет. Развернулся и медленно пошел к двери. Что делать? Стрелять? Нельзя же его так отпускать. Палец на курок надавил. Ещё чуть-чуть и выстрелю. Курок. Палец. Боек. Барабан. Патрон. Вышел он. Так. Сейчас или лимонку бросят, или забегут впятером и расстреляют в упор. Где подпол? Где же он? Где кольцо? Открыл крышку погреба. И пулей вниз, упал на мешки мягкие какие-то. Крышка захлопнулась. Звон стекла и оглушительный взрыв. Сверху на меня посыпалась пыль, земля, камешки. Лимонку бросили. Суки! Мешки подо мной тихо застонали. Люди. Наверху затопали, забегали. Выстрелы послышались. «Всё, четыре трупа». Русские. Так. Сейчас откроют погреб. Наверху отблески огня. Видать хата загорелась. Чего делать? Отполз. Да это дети. Мальчик и девчонка. Я им пальцем показываю около губ – сидите тихо, ни звука. Они поняли. А пожар-то разгорается. Деньги все. Вот из-за денег в какую историю влип. Останусь живым, али нет, непонятно. Из погреба выхода нет, это точно. Наверху шаги, ходят, бегают, не разберу, что они там
