милая и любимая сестричка всегда получала то, о чем просила.
Но Дален-то не мой брат. Боевой маг как-никак. И сам небось привык раздавать приказы. Не макнет ли он меня физиономией в жижу?
Муженек кривенько усмехнулся: ну что возьмешь с молодой жены в медовый месяц – пусть покапризничает, и принялся закатывать рукав рубашки.
– Спасиб, – прощебетала я.
– Угу.
– У тебя руки длиннее!
– Угу.
Дален погрузил руку в бочку и завозил ею внутри с таким сосредоточенным выражением лица, будто ожидал, что какой-нибудь бешеный огурец откусит ему палец.
Брови муженька подскочили вверх так высоко, что еще немного – и забрались бы под линию роста волос.
– Что там? – в азарте прошептала я.
Дален вместо ответа вытащил нечто темное, разбухшее, похожее на кляксу, истекающую чернилами. Эх, Руфильда, ты, похоже, действительно кукукнулась на старости лет, если не нашла иного тайника. С губ сорвался разочарованный вздох, но я тут же со свистом набрала воздух сквозь сжатые губы.
Потому что… Потому что на моих глазах творилось настоящее волшебство.
Жидкость стремительно стекала со страниц, а сами они высыхали, расправлялись, и не прошло десяти секунд, как комок слизи превратился в заветную тетрадь в черной обложке, слегка потрепанную, но вполне читабельную.
– Дален! Мы ее нашли!
Я так обрадовалась, что, не сдержав чувств, подпрыгнула и повисла у муженька на шее.
А тот и доволен! Одной рукой обнял меня, наклонился, отыскивая губы. Он был слишком высок, чтобы с первого раза накрыть лобзанием мои уста, чмокнул в районе уха.
Э, нет. Стоп. На этом, пожалуй, завершим бурные восторги. Я потихоньку отстранилась.
– Дален, я…
Тут тетрадь изловчилась, распахнула обложку, как рот, и тяпнула Далена за палец. Зубов у нее не было, но Дален от неожиданности выронил наше кусачее сокровище.
– Чего это она? – удивилась я.
Тетрадь, шлепнувшись на пол, поползла в мою сторону, как придавленный жучок, цепляясь за неровности досок.
– К тебе хочет, – хмыкнул муженек. – Нашла себе новую хозяйку.
– Она живая?
– Она магическая. Руфильда вложила в нее часть своей души. Отчасти тетрадь – это сама тетушка.
Я подхватила тетрадь на руки, как испуганного котенка, и она, пригревшись, затихла у моей груди.
– Все хорошо, маленькая. Я тебя не обижу!
ГЛАВА 7
Я расположилась в кресле, в удобной вмятине, образовавшейся за годы его служения Руфильде. Кресло, видно, на радостях, что больше не одиноко, окатило меня фонтанчиком пыли, едва я приземлилась. Кое-как отряхнувшись, я раскрыла тетрадь и жадно уставилась на пожелтевшие от времени страницы. Что же там за рецепты такие, что у Руфильды старались их перекупить, а после, не договорившись с хозяйкой, украсть?
Дален попытался было примоститься на подлокотник, но тот отчаянно крякнул, взывая о милосердии. Старенькое кресло явно было не рассчитано на кого-либо с комплекцией