таком положении?».
Острая боль пронзила лицо ниже переносицы. Воздух перестал поступать через ноздри, вызывая приступ удушья. От безысходности мне пришлось втянуть затхлый воздух тюрьмы ртом, попутно затягивая вместе с ним комки залежавшейся грязи и пыли. Сильный приступ кашля тут же сковал иссушенную гортань. Перед глазами все помутилось, покрываясь завесой, как густой туман.
Сквозь тускневшее сознание, я услышал голос ассирийца, словно он находился в нескольких десятках локтей от меня:
– Не переживай, дружок. Я свое дело знаю тонко. Нет никаких причин для беспокойства. Даже если я отрублю тебе ноги, ты доживешь до суда.
Последнее, что мне удалось почувствовать, так это волок собственного тела по холодной земле, после чего сознание померкло, и меня окутала непроглядная тьма…
[1] 91 м.
[2] Согласно законам царя Хаммурапи человек, укравший храмовое или государственное имущество, подлежал смертной казни.
[3] Ламашту – львиноголовая женщина-демон, поднимающаяся из подземного мира, насылающая на людей болезни, похищающая детей, демон детских болезней. Изображалась кормящей грудью свинью и собаку.
[4] Песчанка – мелкий грызун. Внешне напоминает крысу.
6
– Ну, ты доволен? – спросил я.
– Просто восхищен, – ответил Бел-Адад, проводя пухлой рукой по стене хижины. Корзинщик явно не лукавил, что льстило моему самолюбию.
– Я сделал стены потолще, чтобы тебе было не слишком жарко, а к тростнику добавил немного веток тамариска[1] для защиты от дождя, – продолжал ненавязчиво нахваливать свою работу я, но Бел-Адад слушал в пол уха, обходя и разглядывая со всех сторон новое жилище.
Затем он вошел внутрь хижины и пробыл там несколько минут, после чего показался в дверном проеме с сияющей улыбкой на круглом лице, окаймленном аккуратной черной бородой:
– Превосходно, мой дорогой друг! Просто превосходно! Теперь мне не придется тратить столько времени для похода на рынок и обратно.
– Да, я помню. Ты говорил, что твой старый дом находится довольно далеко, – я усмехнулся, – ну, теперь тебя можно назвать настоящим местным вельможей. Ведь ты стал обладателем сразу двух хибар.
Бел-Адад весело рассмеялся:
– И, как подобает настоящему вельможе, я должен заплатить достойную цену. Сколько сиклей ты получил за свою самую выгодную сделку?
– Пять, – ответил я, сразу вспомнив щедрого господина, одарившего меня этой суммой за ремонт потолка и мебели.
«Ну, ты-то мне столько, все равно, не заплатишь. Откуда у простого корзинщика такие деньги?»
Бел-Адад тихонько присвистнул:
– Ого, неплохо для обычного ремесленника. Кто же таким щедрым оказался?
Я пожал плечами, пытаясь изобразить максимальное равнодушие:
– Так, один горожанин из Западного Вавилона. Я чинил ему мебель и…
– Я дам тебе шесть.
– Что, прости?
«Я не ослышался? Он сказал шесть? Шесть сиклей серебра?!».
– Я