всё в порядке… идём, проведаем Франсуа, – вставая с колен, Гастон так покачнулся, что если бы Антра и Хайме не подхватили его, он бы рухнул на этот загадочный труп.
Ну кто же мог усомниться в том, что это труп, то есть тело человека, безжалостно пронзённое шпагой? Усомнился Хайме Усаторре. Что-то подсказывало ему: тут замешаны нечистые дела. При всей своей, мягко говоря, нелюбви к родной для испанца католической церкви, он, как и любой корсар, проведший в морях и океанах не один десяток лет, был крайне суеверен. Вот почему, как только Антра с Гастоном отошли от тела юноши, он вновь надел на него сатанинскую маску, шляпу и обвязал лицо красным платком по самые брови. Уходя он перекрестился и, почудилось ему или нет, полупрозрачная тень склонилась над трупом… В это время к Гастону подошёл моряк:
– Простите, месье, кто теперь за капитана Тардье, кому я должен докладывать?
– Лейтенанту «Дианы», графу Гастону Рено д’Обиньи, – отчеканила Антра.
– В таком случае, докладываю: убитые бандиты вместе с пленными гребцами находятся на баркасе. на нём они прибыли на остров, скорее всего, накануне вечером.
– Как вас зовут, месье? – спросил Гастон.
– Старшина Саваж, господин лейтенант.
– Вот что, Саваж, оставьте двух вооружённых матросов у баркаса, к ним присоединится этот месье, он будет старшим по охране баркаса и пленных. да… и унесите на берег вон тот труп с красным платком на лице. Месье, вам понятна задача? – обратился он к Усаторре.
– Так точно!
– Тогда поторопитесь. Завтрак вам принесут. Пленных тоже накормите.
– Так ли это важно?
– У вас короткая память, Хайме. Напомнить?
– Упаси боже и сохрани вашу благородную душу, господин лейтенант.
Глава IV. Ты ли это, любимая?
После того, как Усаторре и с\Саваж отправились выполнять приказ Гастона, Антра сказала:
– Мы остались без охраны, а в доме двое раненых.
– Чёрт возьми, я об этом не подумал. Сделаем так: я попрошу хозяйку привести трёх-четырёх местных парней. Мы им хорошо заплатим. оружия у нас достаточно. но…
– Я слушаю, родной.
– Мне бы никогда больше не хотелось видеть тебя в бою со шпагой в руках.
– Дорогой мой, и это говоришь ты? Ты сам, как и Пьер, со-рвиголова и пускаешь в ход клинок не задумываясь, а мне, лучшей ученице Молчальника, прикажешь сидеть за вязанием?
– Зачем же за вязанием, с книгой в руках ты смотришься куда гармоничнее.
– Лейтенант! – голос её зазвенел. – не далее как сегодня я убила двух негодяев, спасла жизнь Франсуа и твою. если бы не я, ты бы не выдержал бой с человеком в красном платке. У него рука не слабее моей и великолепная техника, ты на себе её испытал, не правда ли? – Она прильнула к мужу. – Я обнажаю шпагу, когда беда грозит тебе, любимый, и нашим близким. Я знаю, ты боишься за меня, но равных мне нет. Тебе ли это не знать?
Правда