сосед и друг деда – дядя Паша.
От моста до дома стариков было метров сто. Еще находясь на нем, у Вадима от тоски защемило сердце: дом стариков отсутствовал. На месте их родового гнезда возвышалось недостроенное здание из красного кирпича. Бесследно исчез огромный камень, лежащий на тротуаре при пересечении улиц Красного Октября и Красной Армии – неизменный сторожевой пост дела Володи в свободное от работы время. Исчезла лавочка, слегка утопленная в кусты сирени – место посиделок бабы Таи и соседских подруг – сплетниц. У Вадима возникло стойкое чувство, что у него украли далекое, полузабытое, но такое любимое, беззаботное детство. Неожиданно и остро защипало в носу. Глаза заволокло легким туманом и привело к частому морганию. А чтобы этого не заметил идущий рядом Кирилл, ему пришлось поглубже опустить к носу козырек бейсболки, но это не помещало срисовать, стоящего возле газетного киоска старшего лейтенанта Тимонина – «Волгаря»..
Как уже говорилось, гостиница, которая «Дом Колхозника», располагалась в центре «Бродвея», центральной улицы Слепцовской и внешне походило на здание Правления какого – то захудалого колхоза. Наглухо закрытые, запыленные окошки отражали свет заходящего солнца и заранее предупреждали будущих постояльцев о том, что им лучше искать приют в любом другом месте. Рядом районный универмаг, а это постоянный людской поток. Через дорогу от него – здание районного отделения внутренних дел. Не совсем желанное соседство! Селиться в «апартаменты» такого «отеля» категорически не хотелось.
Проблема решилась сама – собой: два дня назад «Дом Колхозника» закрыли на ремонт. Теперь выбора не было. По любому следовало искать место для постоя в частном секторе. Вадим решил начать поиски пристанища в квартале, где ранее стоял дом его стариков. Возможно, там еще проживали люди, которые помнили уехавшего в начале девяностых хлебопека Владимира Васильевича и его общительную супругу Таисию Дмитриевну. Вадим с его решением согласился. К обходу бывших соседей они приступили немедленно и не ошиблись.
Первый соседский дом, что справа – стоял наглухо заколоченный. Во втором проживала многодетная корейская семья, приехавшая из Назрани. В третьем им повезло. Ранее там проживал Ефим Кузьмич с женой Ксенией Павловной. После её смерти в девяносто первом, Кузьмич остался один. Погоревал и осознав, что ехать ему некуда и не к кому – решил остаться в станице.
Накрутил колючей проволоки на забор, железом оббил изнутри входную дверь и ставни в хате, вычистил и зарядил крупной дробью, старую «Тулку» и зажил жилью бобыля, выходя из дома только за продуктами. Тем более, что и раньше Кузьмич особо не славился общительностью и соседи про меж себя звали его «бирюком». Про него ходили слухи, что во время войны он служил в немецкой полиции на Украине. Потом сидел пятнадцать лет в Соловецком лагере, а освободившись, приехал в Слепцовскую, купил маленький