а сестра – медицинский.
Ермолай опять разлюбил тётку: «Когда такие грымзы в преподавателях ходят, стоит ли удивляться, отчего большинство детей ненавидит родную школу. Да просто нет сил, выносить подобных дамочек».
– Галка в медицинском техникуме с Женькой Фалютиной дружила. Женька эта и попросила приглядывать за мальчиком. Ну а больше я ничего не знаю.
– А вы случайно не знаете, где эта Женя работает? Может, вспомните где живёт? – чувствуя, что удача повернулась к ним лицом, осторожно спросила Алиса.
– Точно не знаю. Знаю, что она долго работала в токсикологическом отделении городской больницы. Ну а живёт где-то в областном центре. Улица Грибоедова, номер дома не знаю. Да он там один такой урод – высокий, серый, на утюг похож. Это я со слов Галки помню. И вообще шли бы вы по добру по здорову. Некогда мне лясы точить. Работать надо. У нас ведь как потопаешь, так и полопаешь.
Розенкранц оставался на своём месте. И желание скушать подозрительных типов также осталось неизменным. На собачьей морде явственно читалось разочарование, что так и не удалось осуществить план расплаты за своё унижение.
– Тебе ничего не показалось странным в поведении Розы? – спросила Алиса, когда Жилкинск остался уже далеко позади.
До этого никто не хотел вступать в разговор. Ермолай хотел есть, он устал, и мысль о том, что раритетная колымага доставит их домой не раньше полуночи, изрядно портила настроение. Алиса ощущала душевный дискомфорт, но причины его возникновения, как не силилась, выявить не могла. Наконец, устав гонять собственные мысли, она решила поговорить с Лопуховым.
– Да, в общем, то ничего, – неохотно ответствовал Ермолай. – Злыдня, бывшая учителка, которая не избавилась от дурной привычки глядеть на людей свысока. Мнит себя пупом земли. Собачку людоедку Розенкранцем кличет! Тоже мне интеллигенция местная. Не без претензий. Это ведь в «Гамлете» персонажа одного так звали.
– Да, я знаю. Кстати действительно очень оригинально. А то всё Шарики, да Рексы. Но не в этом дело. Я вот сижу, мучаюсь и не могу понять, что же меня насторожило. Уже после того, как она переоделась.
– Нуууу… – начал было Ермолай.
Но Алиса похоже не нуждалась в его комментариях. Она принялась размышлять вслух, чтобы попытаться самой выйти на правильную мысль.
– Она ведь сначала стояла. Сказала, что её мучает радикулит. А потом уселась, как ни в чём не бывало.
– При радикулите поражаются пучки нервных волокон, так называемые корешки спинного мозга, – снисходительно словно разговаривал с не совсем адекватным человеком, пояснил Лопухов. – Проявляется радикулит болью по ходу этих самых корешков и образованных из них нервов. Боль усиливается при движении, поэтому больные избегают резких движений.
– Может и так. Но как-то уж очень резко у неё спина перестала болеть.
– Да обманула просто.
– Зачем?
– Вот