смущённо,
Оттирая грязь с лица.
Сестра же смотрит изумлённо:
«Как отмыть здесь сорванца?»
Обтерлись все понарошку
И на велики опять,
Отправляясь в путь-дорожку
Лошадь с возом догонять.
Дед остался на покосе
(Так ему не привыкать).
Крыша с веток на откосе —
Можно звёзды сосчитать —
Но для дождика преграда,
Не промокнет никогда.
Деду в шалаше отрада:
Свежий воздух, как всегда.
Костерок тихонько шает,
Дым ложится над жнивьём.
Дед спокойно засыпает,
Усыплённый соловьём.
Тот, по старой верной дружбе,
Прилетает каждый раз,
Ну, а, может, и по службе,
Исполняя сонный джаз.
Мы уж все собрались дома,
Возы сброшены стоят:
«Ну, теперь держись, Ерёма,
Спины только затрещат».
Я валок цепляю крепче,
К сеновалу подношу.
Лёнька хвать вилами цепче
И кидает всю копну.
Дружно спорится работа,
Сено двигая быстро.
Растопырены ворота.
Всё убрали подчисто.
А потом, помывшись в бане
Да отведав вкусных щей,
Спать легли на сеновале
Свежескошенных полей.
Утопая в аромате
Трав, накошенных в лугах,
Вдруг увидели в раскате:
«Молния!» – пронзил нас страх.
Мы попрятались под сено,
Гром гремит и дождь стеной.
Лёнька с Людой вдохновенно
Начинают громкий вой.
Нам и так-то страшно было,
Да ещё пугают нас!
С неба молния светила,
Долетал небесный глас!
Поприжались мы друг к другу,
Влезли в сено с головой,
Вчетвером вцепились в руки —
К нам пришёл ночной покой.
Гром прошёл, затихли тучи,
Дождик капает: кап-кап.
Лишь комарики летучи
Слушают мальчишек храп.
То ли травы их пугают,
То ли звуки пацанов,
Комары не подлетают
И мотаются без снов.
Дед Василий
Майский вечер. Свет окошка.
Дед со строгими бровями.
Рядом старая гармошка
Уперлась в траву мехами.
Три войны с начала века
Пролетели, как в тумане.
Не сломили человека,
Только боли в старой ране.
Беляев Василий – мой дед. Рис. автора.
Молчалив, неразговорчив,
Но душа его тепла.
Сердцем видно, что отходчив,
Только память тяжела.
Не ушли воспоминанья,
Возвращаются ночами.
Изредка слышны стенанья
С крепко сжатыми очами.
Всё с годами затихает,
Забываются моменты.
Вот и дед слегка вздыхает,
Видя кадры старой