твоей тощей шеи и сожму её так, что глаза полопаются!
Лариан удивлённо обернулся.
– О! Я не знал, что ты здесь. Прости! – пробормотал он.
Мистер Котман лишь проворчал что-то и под принуждающим взглядом Судьи Дилгертона сел на место.
Внимание зала снова переключилось на Капитана Доуса и Праймуса. Лариан ощущал нависшее над ними напряжение.
– Почему он вам так до’ог? – спросил Праймус, сузив крысиные глазки на Капитана. – Ведь вы для него никто… И даже сейчас он спокойно наблюдает за тем, как вы подве’гаете себя опасности, и ничего не предп’инимает! И в это же в’емя он гово’ит о человечности? Ему же наплевать! На всех!
Его последние слова буквально сочились ядом. Лариан сжал губы в линию, стараясь сдержать гадкие слова, просящиеся наружу. Ему хотелось всё объяснить, доказать свою правоту и опровергнуть ложь советника Праймуса, но пристальный взгляд Капитана Доуса заставил промолчать.
Капитан снова обратился к Судье:
– Я прошу вас тщательно обдумать своё решение. Казнь – это не выход. Это неправильно. Да, я понимаю, что Лариан Грин не соблюдал законы Галлитерия. Но, поверьте, во всём этом нет его вины. Должен быть другой выход…
Судья презрительно сощурился и еле слышно хмыкнул.
– С меня хватит! – сказал он и, поднявшись, громко добавил: – Совет примет решение насчет казни, а до сего момента Илларион Бенджамин Грин является виновным!
Зал радостно загалдел. Люди зааплодировали, вскакивая со своих мест. Рут болезненно сморщилась. Судья проследовал к выходу, расположенному справа от трона, его мантия багровым шлейфом тянулась следом. Иерархи поспешили за ним. Совет удалился для принятия окончательного решения. Доус тихонько выругался, оставшись на своём месте и наблюдая за тем, как они уходят.
Лариан стоял на подиуме в центре огромного зала и смотрел на опустевший трон. Взгляд его серо-лунных глаз незряче блуждал вокруг. Как по волшебству, стены перед ним словно раздвинулись, пол и потолок исчезли, и на смену им пришли густые пышные леса с величественными соснами и массивными раскидистыми дубами, лазурное небо с легкой пеленой облаков и живым, ласкающим кожу солнцем. Под ногами шуршала мягкая трава, а лёгкие заполнял свободный горный ветер.
Лариан моргнул. Всё исчезло. На него снова навалились духота и тяжесть. Он попытался глубоко вздохнуть, но воздуха словно и не было, хотя дышал он спокойно. На глаза попались серые стены и глянцевый потолок, мраморный пол и прозрачный длинный трон с резными узорами на спинке. Он казался хрустальным, и стоило его разбить, как стены навеки разрушились бы. И всё стало бы иначе. Но он так и стоял, напоминая о том, что миру, в котором живёт Лариан, не знакомо всё то, к чему он так отчаянно стремился.
Это была игра. Кто-то прятался, а кто-то искал.
Прячущихся всегда было больше.
Те, кого находили – были обречены, а те, кому повезло спрятаться, так и оставались сидеть в своих норах. Кидо Мезлтон был из тех, кому не удалось скрыться от руки правосудия Галлитерия. Его в конечном итоге отыскали. Поскольку он уже