сказала другая новенькая, – поспешила пояснить Таня, бросив на него опасливый взгляд. – Думаю, весь клуб уже знает.
– Да это не секрет, – хмыкнул Миша. – Я и раньше здесь работал, только неофициально.
– Я слышала, что Вы раньше служили в полиции, а теперь решаете вопросы по безопасности.
– Решаю вопросы, ага, – хмыкнул он, и провел ладонью по ее плечу, – Интересное платьишко.
– Новое. Вам нравится, мастер?
Таня вспомнила, как два часа утром провела у шкафа, выбирая платье. Она распаковала три новых наряда, которые купила в порыве вдохновения месяц назад, но еще ни разу не надевала в клуб: одно белое полупрозрачное, до пола. Второе красное, обтягивающее, как резинка – ультракороткое, прикрывающее только грудь и попу. И это, третье. Темно-синее, похожее на моток веревочек, художественно распределенных по телу – от груди до колен. Они расходились на бедрах, когда она сидела, но не обнажали грудь.
Она выбрала его не только потому, что оно было самым необычным. Скорее потому, что оно было самым безопасным.
– Мне нравится твое тело, нижняя. Ты помнишь, что сегодня оно принадлежит мне?
Ее дыхание мгновенно сбилось, а взгляд снова пришлось отвести – он смущал ее.
– Да, мастер, – негромко ответила она и схватилась за коктейль, который в этот самый момент появился перед ней на стойке – как за спасительную соломку.
– Расскажи мне о своих табу, малыш.
Миша отпил из запотевшего стакана. Случайно остановив на нем взгляд, Таня вдруг поняла, что он пьет чистый апельсиновый сок. И вчера, кажется, тоже пил что-то безалкогольное. Интересно. Много пил и завязал? Представить себе мужчину, который работал в полиции и не употреблял совсем, ей было трудно.
– У меня нет никаких табу. Если не считать боль выше моего порога и туалетную тему, – быстро ответила она, отводя глаза от его стакана. Не время обсуждать его слабости и зависимости. Даже думать об этом не стоит.
– Неужто. Спорим, я до утра найду их с десяток? – насмешливо спросил Михаил.
– Попробуйте, мастер. Я хочу что-то об этом узнать, – спокойно ответила она, глядя в сторону.
Между ними воцарилась тишина, здорово контрастирующая с шумом вокруг. И тем не менее Таня могла слышать эту тишину. Он что-то переваривал, думал, пока она скользила глазами по залу, ни на чем не останавливаясь. Ей не хотелось смотреть сейчас на него – только щеки горели. Пусть подумает. Она сделала дерзкое заявление, и ей очень хотелось узнать, что он ответит.
– Знаешь, – медленно сказал он наконец, переместившись так, чтобы слегка развести ее ноги своим коленом, – я вчера поспрашивал о тебе. Говорят, ты довольно безбашенная новенькая. Всегда вначале стесняешься, но только вначале.
– Возможно, это правда.
– То есть я был прав, что ты шлюшка, да?
Дыхание на миг остановилось. Таня догадывалась, что девяносто процентов знакомых ей женщин… нет, девяносто девять процентов, страшно оскорбились бы, услышав такое. Но ее это только возбуждало. Он знал? Или он хочет ее обидеть?
– Да,