кивнула – без всякой уверенности. Как она его отвлечет? А если он коснется ее? «Ради…» – она попыталась подбодрить себя и не смогла закончить.
Спустившись на минус третий этаж, девушки остановились перед входом в коридор. Ката со вздохом привалилась к стене. Ноги отвыкли от ходьбы, и даже короткий переход заставил их отяжелеть.
Ксолья подбодрила:
– Не бойся. Это же ради лучшей жизни, помнишь? Отвлеки его.
За поворотом слышались шаги: сначала они удалялись, затем приближались. Выглянув, Ката увидела ряды дверей и инквизитора в черных одеждах и сразу спряталась. Ксолья и Антония снова стали крысами и требовательно уставились на нее красноватыми глазками.
Ката сделал еще один глубокий вдох и вышла в коридор. Инквизитор обернулся, положив руку на кобуру.
– Помогите, – пискнула девушка и моляще протянула к нему руки. – Там… Там…
Мужчина шагнул навстречу. Две крысы прыгнули на него, ловко взобрались по штанам, куртке и вцепились в лицо. Взвизгнув, инквизитор отступил к стене. Ката вжала голову в плечи.
Пока одна крыса кусала его за губы, нос, царапала глаза, вторая соскочила с него, отпрыгнула и приняла человеческий облик. Антония вцепилась в инквизитора, увлекая на пол, и обеими руками сжала шею. Он пытался скинуть девушку, убрать яростно грызущую его лицо крысу, хватал их, но движения становились все слабее, слабее и наконец затихли.
Ката боялась шевельнуться.
По «делам» она не ходила ни с Каем, ни с Адайн и теперь четко, отчаянно и ясно девушка поняла, что она не могла и не хотела так жить. Да, ее приняли в Крысином совете, но вступила Ката в него не из-за себя – из-за другого. Правильного в этом не было, и все, что осталось сейчас – желание сбежать, забыть увиденное, больше не касаться этого.
Ксолья, подбежав к закрытой двери, поднялась на задние лапы. Ката попыталась вставить ключ в замочную скважину, но руки дрожали, он тыкался левее замка, правее, ниже, выше и никак не мог попасть. Антония забрала ключ и в два поворота открыла дверь.
В нос ударил запах нечистот. Камера была крошечной, но с освещением даже такой площади лампа не справлялась – края терялись в сумерках, и Ката не сразу увидела сидящего на соломе Нелана.
– Во имя Яра! – Он вскочил, и это было до того быстрое и ловкое движение, словно в заточении он не провел ни дня.
– Во имя Лаара Семиликого, – шепнула Ката. В уголках глаз защипало.
Нелан шагнул к ней и остановился, смутившись. Девушка сделала ответный шаг и прижалась к его груди. Он осторожно обнял.
«Во имя Лаара Семиликого…» – снова пронеслось в голове. Она же никогда никого не обнимала подобным образом. Видела, как мама обнимала так отца, сестра – юношу, с которым встречалась тайком от родителей. Или Адайн – Кая. Но сама – ни разу. Захотелось, чтобы это повторилось вновь, прикосновения Нелана не отталкивали, они казались “своими”, словно так было всегда.
– Я рада за вас, но пора уходить, – строго напомнила Антония. Ката смущенно повернулась к ней. – Наверх,