после учебы – снова участок, вечером – больница.
В один вечер я пришел к отцу и попал на ужин. Сестра-хозяйка вкатила тележку с едой.
– На этого давать? – сестра кивнула на старика-младенца.
– Разумеется, – сухо сказал отец, – не видите разве? – Отец глянул на соседа. – У него сегодня разыгрался отменный аппетит.
Сестра посмотрела на койку.
Старик лежал голый поперек кровати поверх скомканной простыни и теребил свой член. Перед смертью он ощупывал себя, как бы прощаясь со своим самым важным органом.
Сестра, поджав губы и не смотря на играющего со своим членом старика, поставила тарелку пюре с котлетой, булочку, салат и компот на его прикроватную тумбочку и вышла из палаты, громыхая впереди себя тележкой.
– Бери его ужин и ешь, – сказал отец. – Ему уже незачем…
Помедлив, я с аппетитом съел пюре и котлету умирающего. После ужина отец захотел курить.
Я помог ему перебраться в кресло-каталку и повез по длинному больничному коридору в курилку. Но по дороге, почти напротив поста, папа неожиданно достал «Приму» и, чиркнув желтым «Крикетом», с удовольствием затянулся.
– Ты че творишь?! – чуть не поперхнулся я от возмущения.
Папа с удовольствием выпустил дым и затушил сигарету о колесо каталки.
– Люблю, знаешь, в машине покурить, – сказал он и строго посмотрел на меня.
– Да? У тебя же никогда не было машины?
Он промолчал.
В курилке он снова достал «Приму», угостил меня, мы закурили. Я не любил сигареты без фильтра, табак прилипал к губам, его все время приходилось сплевывать.
– А этот-то, – отец вспомнил своего умирающего соседа по палате, – в молодости, должно быть, грозным ебакой был.
Папа и психи
У отца был друг психиатр. Он носил чеховскую фамилию Калошин и любил перформансы.
Раз доктор Калошин затеял массовый совместный забег пациентов и медперсонала вокруг здания психиатрической клиники. Папа очень воодушевился идеей, обещал участвовать и прибыл в означенный день из Москвы в больницу Хотьково.
Единственное – папа выпил с утра у себя на кафедре в Лесотехническом институте, где преподавал литературу, поэтому опоздал и забыл взять с собой спортивную форму.
Я там не был, историю знаю по рассказам. Но живо вижу, как в солнечный майский день мой поддатый и невероятно бодрый папа бежит кросс в окружении людей в белых халатах и в полосатых пижамах. Сам он, с седой бородой, в костюме-тройке, бежит босой, сняв туфли для удобства. И бежит он как бы вместе с ними. Но все же отдельно от психов и докторов.
Мне кажется, в этой истории весь мой папа.
Помывка
Папа позвонил из больницы и очень уклончиво сообщил, что сходил под себя. Приехав в отделение гнойной хирургии, где он лежал с гангреной ноги, я обнадежил его, что помощь подоспела.
Потом пошел к сестре-хозяйке, взял моющее средство, помыл