открывается наружу, поэтому нечаянно ударила человека, стоявшего за ней, прямо в лоб.
– Ой, простите меня, пожалуйста! Я совсем забыла! Давайте я Вам помогу, фрау…
– Фрейлейн, – поправила девушка, потирая наклонённую вниз голову, – фрейлейн Кок.
– Извините, – вдруг фрейлейн Кок подняла голову, и с удивлением я узнала свою подругу. – Беата?!
– Ага! – она слегка улыбалась, и в глазах мелькало озорство. – Мне сказали, что ты здесь будешь!
– Конечно, тебе сказали! – воскликнула я с тем же выражением лица, что и Беата. – Ты тут будешь жить?
– Ой, если бы могла! Но нет, у меня, к счастью, крыша над головой и стены ещё есть.
Я засмеялась.
– Софи, не хочу прерывать нашу болтовню, но я как бы под дождём стою, а.
– Ой, да, прости, прости! – и я быстро впустила гостью. Беата закатила глаза и вошла в коридор в то же время, что и тётя Урсула. Только Беата – с улицы, а тётя – из дальней части дома.
– Беата, что ты здесь делаешь? Да в такую погоду?
– Так… сейчас скажу… Сначала шла по улице, поговорила с почтальоном, потом подошла к дому напротив вашего, постояла с хозяйкой, дала ей шампунь для кошки, который она заказывала, увидела в окне второго этажа «Кози Хауса» китайскую вазу и тётю Урсулу, которая убирала комнату, сложила два и два, пришла проверить свою гипотезу, которая, как я понимаю, подтвердилась.
– Я вижу, ты ни капельки не изменилась! – даже с некоторым уважением в голосе воскликнула тётя Урсула и обняла Беату за плечи. Вдруг её глаза округлились:
– Ты же не остаешься у нас жить? Мы с Софи и так еле-еле всё подтянули, а ты ведь ещё несостоятельная, так что оплачивать твоё проживание придётся мне.
– Я могу жить совершенно бесплатно, коли на то дело пошло.
– Конечно, и кормить тебя камнями и опилками?!
– А, да, я об этом как-то не подумала. Ну, если честно, я просто заскочила сказать привет да пообедать. Ничего более. Дом-то у меня ещё есть, – уже машинально сказала Беата.
«Наверное, её сегодня многие спрашивали про дом. Возможно, у её родителей какие-то проблемы с кредиторами», – подумала я, раскладывая на столе гостевые приборы с серебристыми узорами. Беата всё-таки уговорила тётю Урсулу разрешить ей остаться на обед. Через полчаса, уморённые готовкой и работой по дому, мы все сели за стол, на котором разместились несколько тарелочек с домашними котлетами, две красивые синеватые пиалы с горячими маслянистыми картофелинами и, возвышаясь над всем, стояла большая чаша, доверху наполненная летним салатом.
От усталости мой рот еле открывался, и тётя Урсула вовсе не помогала вопросами типа «А ты не забыла открыть окна во всех гостевых комнатах?» или «Ты точно сняла компот с плиты?» Но когда в меня попадала эта тёплая нежная еда, мои челюсти работали так активно, что даже становилось больно.
Вдруг из коридора во второй раз за день послышался звонок.
– У тебя здесь больше нет подруг? –