не дождался. И вот теперь решил его закончить, пусть и без вдохновения. Так сказать, от нечего делать.
Только дописывая тот рассказ, Исидор осознал, какая бездна отделяет его нынешнего от того юнца, который намеревался стать великим писателем. Если раньше он записывал свои стихи и редкие прозаические наброски шариковой ручкой в специально для этих целей предназначенной амбарной книге, то теперь неловко орудовал клавиатурой компьютера. Иными словами, за это время сменился сам способ производства текста, думал Исидор, смутно поминая Маркса. Особой радости осознание сего факта ему не доставило. Тем не менее, рассказ был дописан. Так и возник первый в его жизни завершенный прозаический текст. «А чего, неплохо я когда-то писал», – подумал он, грустно вздохнув. Оценивать концовку, которую он сработал часа за три, Исидор не мог, да и не хотел. «Какая разница – хорошо или плохо? Мир потрясти я уже не рассчитываю». Тут он к месту вспомнил пушкинскую строку и добавил: «Ведь мы играем не из денег, а только б вечность проводить». Впрочем, не удержался и вечером показал рассказ жене, не без смущения и как бы между прочим ее предуведомив: «Кстати, я старый свой рассказик закончил. Хочешь посмотреть?»
Жена удивилась и как-то неопределенно ответила: «Отчего не посмотреть? Посмотрю, но попозже…»
«Эх, – огорченно подумал он, – не верит в меня».
Впрочем, вечером, пока он был занят просматриванием какого-то футбольного матча (его ныне основное занятие), жена все-таки рассказ прочитала.
– Ну как? – спросил Исидор безразличным тоном, хотя волновался страшно.
И тут жена его приятно удивила:
– Знаешь, мне понравилось. Я даже… всплакнула в конце.
– Да-а-а?
– Ага, правда. Можешь же, я всегда тебе говорила. Пиши исчо…
– Да какой там «исчо»! Поезд давно ушел, – грустно сказал он.
– И ничего не ушел.
– Да нелепость это, вдруг возобновить, когда на ладан дышишь.
– И ничего не на ладан, – возразила жена, которая в последние годы в разговорах с супругом использовала преимущественно прием эхолалии.
– Это еще более смешно и унизительно, чем пять лет просидеть в первом классе.
– И ничего не пять лет, – зеркально ответила жена. Но потом, видимо, спохватилась и, будучи женщиной интеллигентной добавила: – Нам не дано предугадать…
Похоже, жена и вправду была довольна. Исидор в тот же вечер получил возможность в этом убедиться, ибо, когда они улеглись, он после долгих колебаний решился как бы невзначай тронуть ее за плечо, а она в ответ на этот робкий сигнал, вместо того, чтобы привычно отвернуться, вдруг засопела, и супруг нежданно-негаданно получил доступ к ее телу. Он уже и не помнил, когда это было в последний раз.
***
Наутро Исидор проснулся ни свет, ни заря и, вдохновленный вчерашним успехом, засел за компьютер. Пусть голова его была пуста и в нее не приходила даже самая завалящая идея, пусть не получалось связать